Из автобуса появилась Суповна. На могучем плече у нее лежала жуткого вида палица, на тяжелом конце которой было вытесано человеческое лицо.
– Нравится? – спросила Суповна, подмигивая Долбушину как старому знакомому. – Это траншейная дубина – малоизвестное изобретение Первой мировой войны. Какие там винтовки и штыки! Если вы с Тиллем какую засаду устроите – с такой дубиной меня и троим не взять.
Тут Суповна махнула дубиной, и всем стало понятно, что ее не взять и пятерым. Одного ветра от этой дубины хватило бы, чтобы обратить в бегство любого врага.
– Да… – признал Долбушин, знающими глазами осматривая оружие Суповны. – Хороша дубина! Думаю, ее и метать можно. Похоже, тот, кто ее делал, вдохновлялся боевыми бумерангами.
Суповна с дубиной грозно промаршировала в самолет, а ее место на трапе заняли Ул и Макс, тащившие в брезентовых мешках арбалеты, секиры, запасы болтов и прочее оружие. Следом скромно шла Яра, прижимая к груди Илью. Илья, одетый в белый комбинезончик со смешными заячьими ушками, вид имел умилительно-жалкий. Он спал и во сне не очень эстетично выделял кефирчик из угла рта.
Влад Ганич катил огромную сумку на колесиках. В сумке грохотали банки консервов, выделенные на дорогу. Сгущенка – 26, тушенка – 30, горбуша – 25. На Долбушина Ганич поглядывал с явным интересом. Он знал, что Долбушин человек могущественный. Один его чих, одно его слово могут открыть новые горизонты.
За Владом в «летающий самосвал» загрузились Фреда, Даня, Витяра и Рузя. Последним из автобуса появился Сашка. Он все время оглядывался, но не на автобус, а на небо.
Ни в чем не хочешь сознаться? – проницательно спросила Кавалерия.
Сашка виновато оглянулся на нее:
– Он подкопал стену сарая, а потом просто летел за нами!
– Кто?
Из тумана, хлопая крыльями, вырвалось нечто могуче-радостное и сшибло Рину с ног. Долбушин, Кавалерия и Лиана смотрели, как Рина лежит на спине, а над ней, облизывая ей лицо и шею, нависает крупный самец гиелы. Рука главы форта лихорадочно зачерпнула воздух в надежде найти отсутствующий зонт. Привычка решать все проблемы зонтом или деньгами сохранилась у него до сих пор. Но если деньги как способ еще работали, то зонт уже, увы, нет.
– Спокойно, Альберт Федорович! Кажется, они это уже не в первый раз! – шепнула Лиана, наблюдая, как ловко Рина вертит головой и защищает нос сгибом локтя.
– Ничего он мне не сделает! Вот смотрите!
Привстав, Рина картинно рухнула на землю, раскинула руки и притворилась, что плачет. О правдоподобности она не задумывалась. Играла как актриса погорелого театра.
– Ой, грустно мне, мамынька! Тошна-а-а-а! Никто меня не жале-е-ет! Все моей смерти хотя-а-ат! Ы-ы-ы! – вопила она.
На Гавра ее вопли подействовали странным образом. Он заскулил, немедленно наклонился над Риной и принялся ее тревожно обнюхивать.
– Ладно, – сказал Долбушин. – Берем его с собой. Нам пора лететь! Смотри только, чтобы он не покусал пилота.
– «Нам»? – удивленно переспросила Кавалерия. – Разве вы летите с нами?
Долбушин молча поклонился.
– Для меня это новая вводная. Но спорить, насколько я понимаю, глупо. К тому же с вами на борту летчик точно не сгрузит нас в воздухе где-нибудь над Уралом.
– Я тоже лечу! – сказала Лиана. – Я бывала в Улан-Удэ. Мясные порции в монгольских ресторанах просто колоссальны. Мне кажется, когда местные говорят «один кусочек» – имеется в виду один баран.
– Рестораны нам, боюсь, придется отложить… – сказала Кавалерия и, держа под мышкой Октавия, поднялась в самолет.
Свободного пространства внутри было масса. Выбирая самолет, Лиана явно переборщила с габаритами. Больше всего «Ил-76» напоминал огромный ангар с полукруглыми стенками. После коротких поисков обнаружились и сиденья. Они тянулись в ряд вдоль борта. Грузовой люк закрылся. По салону озабоченно прошли два человека в камуфляже. Проверили герметичность, пару раз показали на ремни, но той бульдожьей настойчивости, которую проявляют стюардессы гражданского флота, не демонстрировали. Чувствовалось, что это люди военные и сильно рыдать не будут, если кто-то из пассажиров во время торможения пролетит метров тридцать по салону.
Рина и Сашка успели укрыть Гавра брезентом и сидели теперь на его краях, а под брезентом что-то копошилось, изредка совершая бешеные прыжки.
– Кто у вас там? – спросил один из камуфляжных, как позже выяснилось, штурман. – Животинка? Летать, наверное, боится.
Рина едва не ляпнула, что Гавр только и делает, что летает. Но внимание штурмана уже привлек здоровенный арбалет на коленях у Макса.
– Правил не знаете? В самолет с оружием нельзя! – строго сказал он.
Правда, как оказалось, это была такая военная шутка, потому что тотчас кто-то крикнул через весь салон:
– Аркаш, а неуправляемые ракеты мы выгрузили? А тогда в ящиках что?
Штурман сурово откашлялся.
– Это другие ящики, – сказал он и оставил Макса в покое.
Лиана спросила у штурмана про туман.
– Погодка неважная только внизу. Наверху все отлично и по курсу тоже. Долетим, – заверил он ее.
Камуфляжные люди прошли в кабину. Вскоре «летающий самосвал» затрясся так, как если бы рвался с места, но кто-то могучий удерживал его. После нескольких минут такой дрожи в вибрации моторов что-то изменилось, и самолет тихо и неспешно сдвинулся, выруливая на взлетную полосу.
– «Он сказал «Поехали!» и махнул рукой!» – процитировала Лиана и сделала рукой движение, будто в ней был платок.
* * *На наружной парковке военного аэродрома среди машин сотрудников стоял неприметный автомобиль. В нем сидели Гай и Белдо. Белдо мерз и пропускал между ладонями магический огонек. Он был синеватый, похожий на шар. Касался одной ладони, после чего медленно переплывал к другой.
Гай потянулся к огоньку и с любопытством коснулся его. Ощутив чужое прикосновение, огонек заметался, начал разрастаться, меняя цвет с синего на розовый. Белдо испуганно охнул и засуетился, делая быстрые движения ручками. Шар пускал луч то с одной стороны, то с другой, то сразу несколько лучей. Белдо ладонями вновь заталкивал лучи в шар. На лбу его каплями выступил пот. Лишь минуту спустя шар подчинился и вновь встал синеватым, круглым, без всплесков.
– Нельзя было его касаться! – простонал Белдо. – Еще мгновение – и от нас остались бы только четыре пятна на асфальте. И то это были бы пятна не столько от нас, сколько от испарившихся покрышек!
Гай понимающе хмыкнул:
– Прирученная магия? Магия, которую нельзя безопасно отнять и перехватить? Как вы решились на такое, Дионисий? Ведь теперь непонятно, кто кем владеет.
Старичок опечалился. Это была давняя печаль, с которой он давно свыкся.
– Это одна из причин, почему я хочу взять закладку. Теперь мы не расстанемся и после моей смерти. Поэтому
