– Я не ломаю! Я оживляю! – возразил Федор.
– И не оживлять!
– Ой! Здрасьте! Начальство пришло! – промурлыкала Дина Кошкина и потерлась головой о плечо Кузепыча.
Кузепыч сердито дернул плечом и покосился на верхнюю кровать. На кровати сидела куколка в бусах из автоматных гильз. Рядом висели снарядные перчатки-блинчики, украшенные розовыми ленточками. И тут же, повернувшись лицом к стене, крепко спала девушка.
– Это кто? – спросил Кузепыч.
– Ева… Тсс! – Маша Белявская поднесла палец к губам и показала на огнетушитель в углу. Это означало, что если Еву разбудить, то будет плохо.
Дальше между Машей как главным оратором молодого поколения и Кузепычем (оратором лаконичного спартанского духа) состоялась следующая краткая беседа.
– Ночь, – сказала Маша, намекая Кузепычу, что он хоть и начальник, но нечего ночью приходить в чужие комнаты.
– Режим! – рявкнул Кузепыч.
– Конфиденциальность! – укоризненно возразила Маша.
– Правила! – настаивал Кузепыч.
– А как же права? Право на… труд? Нет, не то. На одиночество? На личную тайну? – Маша призадумалась, вспоминая, какие у человека есть права.
Кузепыч сжал свой кулак, подписанный по одной букве на пальце начиная с мизинца. Маша намек поняла, а Дина опять потерлась головой о плечо Кузепыча и сказала «мурр». Собираясь прогнать из комнаты Андрея и Федора, Кузепыч распахнул дверь и заехал по кому-то, кто стоял снаружи и пытался подслушивать.
– А это еще что?!
На полу напротив комнаты новичков, потирая лоб, сидело привидение в белой простыне с прорезанными для глаз дырками. Ниже дырок желтела бирка из прачечной – типичный такой потусторонний момент. Рядом с привидением с шуруповертом в руке стоял некто в нахлобученной на голове коробке. Увидев Кузепыча, он торопливо повернулся и кинулся бежать. За ним, сослепу налетая на стены, потому что простыня у него сбилась, неслось привидение.
Кузепыч не стал их догонять, лишь отметил, что светлые, в тонкую голубую полоску брюки сбежавшего первым злодея напоминают брюки Вовчика. Привидение же, судя по некоторой женственности бега и непрерывным жалобным звукам «охохохох», очень походило на призрак Оксы.
– Кто это был? – спросила Маша.
– Да так… Напугать вас хотели, ешкин-кошкин! Прописать в ШНыре! – буркнул Кузепыч.
– Может, дублей им вслед отправить? – Андрей Нос сгоряча сотворил такую армию дублей, что они забили всю комнату. Сотворенные наспех и в слишком большом количестве, дубли получились такими тупыми, что не смогли даже протиснуться в двери. Толпились, налетали друг на друга, сталкивались лбами.
Кузепыч прогнал Андрея и Федора из комнаты девочек, растолкал дублей и отправился спать, уверенный, что привидение и злодей с коробкой на голове и были тем поводом для беспокойства, который заставлял его ходить по ШНыру.
* * *Едва Кузепыч ушел и новички затихли в своих комнатах, одна из соседних дверей тихо открылась. Показались Рузя и Родион. Рузя был затянут в кожаную куртку и держал в руках арбалет таких пугающих размеров, что окажись такой в кино, герой разносил бы из него танк, меняя, разумеется, наконечник на соответствующий кумулятивный. И вообще, если посмотреть на Рузю непредвзято, то есть представить, что вы никогда прежде его не видели, он казался сейчас ну просто очень крутым, сердитым и мощным дядей.
Правда, впечатление удержалось бы недолго. Уже в следующую минуту, пока Рузя проходил по коридору, из его карманов сыпались пнуфы и метательные звездочки, которые он набрал для усиления своей боевой мощи и запугивания в хлам ведьмарей.
У ворот они встретились с Улом и пошли через луг в Копытово, собираясь воспользоваться ближайшими ведьмарскими дверями. Однако прежде чем они добрались до Копытово, в спину им уперлись фары. По раскисшей дороге, спеша и буксуя, их догонял микроавтобус.
– Это Кузепыч! Разбудили-таки! – с досадой сказал Родион.
Микроавтобус со страшными брызгами одолел последнюю лужу, стекло его отъехало – и выглянула знакомая мордень завхоза, сияющая красным подбородком-пяткой.
– Залезаем по одному, ешкин шпрот! – приказал Кузепыч мрачно. – Ну и куда вы? К Белдо, конечно, разбираться? А то я смотрю, что-то мне сегодня не спится. Я выглянул: а тут Рузя арбалет тащит…
Ул, заглянув через окно в салон, увидел, что рядом с Кузепычем на сиденье лежит знакомый обрез карабина.
– Вы с нами? – спросил он.
– А то! Куда ж я денусь! – сказал Кузепыч и свернул на ответвление дороги, выводящее на московское шоссе.
* * *Ул не любил молчать. Даже сейчас, когда они ехали на опасное дело, Ул болтал.
– У Яры скоро день рождения! Какой лучший подарок мне? Саперка, шнеппер, куртка, седло, попона – в общем, что-то шныровское или лошадиное! – рассуждал Ул. – А какой лучший подарок Яре? Электродрель, миксер по бетону, бетономешалка, клей-пистолет, бензопила.
– Но ведь пользуешься ими ты? – фыркнул Кузепыч.
– Пользуемся вдвоем, но радуется Яра. А подарок – это, чудо былиин, радость, а не кто пользуется! – возразил Ул.
– А цветы? – спросил Родион.
Ул развел руками:
– Ну ты сказанул! Какие цветы можно дарить двум ненормальным людям, из которых один любит саперки, а другая – бензопилы?
В Москву они приехали глубокой ночью. Рузя, заснувший в дороге, вылезая из автобуса, уронил себе на ногу боевой молот, который он тоже, оказывается, захватил. Он стоял покачиваясь, ничего не понимал и целился из арбалета в спину Кузепычу. Ул решительно забрал у него арбалет, а чтобы Рузя не обиделся, ободряюще хлопнул его по плечу:
– Ты будешь в засаде! Нам нужен засадный полк, чудо былиин! В решительный момент на него вся надежда!
– А оружие?
– Оружие вот! – Ул вытащил из воротника зубочистку. На краю зубочистки была зеленая краска, которая обычно отличает чуть более дорогую зубочистку от дешевой.
Рузя тупо уставился на то, что ему вручили:
– Это же зубочистка!
– С первого раза угадал! Она самая и есть, чудо былиин! – восхитился Ул. – Если на тебя нападут – возьми ее пальцами за тот край, где нет зеленого… И двинь врага по голове! Нет, на мне не надо тренироваться! И на себе тоже. Здесь кусочки глины с Первой гряды и еще всякие мелочи.
Рузя двумя пальцами взял зубочистку.
– Отлично! – кивнул Ул. – А теперь быстро к дому Белдо!
И Ул с Кузепычем ловко запетляли в лабиринте двора. Родион скользил где-то впереди, возникая лишь изредка, чтобы подать знак, что все чисто.
Шныры подобрались к подъезду Белдо и затаились. Соваться внутрь было рискованно из-за множества ловушек.
– Мы его из норы выкурим! – пообещал Родион.
Прокравшись к автобусу Белдо, мирно стоящему в ряд с другими припаркованными машинами, Родион обошел его вокруг. Занес руку, собираясь хорошенько двинуть по двери, но Ул поймал его за запястье.
– Видишь эту акулу? Она была там. А теперь она уже здесь… – прошептал он.
Родион покосился на акулью морду на борту автобуса. Изображена она была лаконично: круглый глаз и с десяток зубов, острых, как зубья пилы. Тела не существовало: все скрывалось под столь же условными волнами.
– Хочешь
