Доктора, которых приглашала к нему Лиана, противоречили друг к другу. В глазах же их умный Долбушин читал, что доктора сами ничего не знают и находятся в полном замешательстве. Долбушин не страдал от какой-то конкретной болезни – просто жизнь уходила из него по капле. Он стал слаб как ребенок. Бывали случаи, когда он видел, что ему надо пройти всего два или три шага, и… не вставал со стула – таким это казалось ему немыслимым, ненужным усилием.
Одна Лиана ничего не замечала – или притворялась, что не замечает. Она даже стала бодрее обычного, словно надеялась часть своей бодрости передать Долбушину. Она села на водительское место и с обычной хлопотливостью принялась придвигать сиденье.
– Интересно, как тут расположены педальки? Как везде? – спросила она.
– Кто выдавал тебе права?
– Не помню. А, помню! Красивый такой генерал… Я плохо разбираюсь в званиях. Совсем молоденький парень ведь может быть генералом? А это что за третья педалька? Здесь же коробка-автомат!
– Это ножной ручной тормоз, – сказал Долбушин, взглянув.
– Правда?! Вот прямо так?! Ножной ручной тормоз? Звучит очень филологично. Ладно, я могу не тормозить! Я буду бибикать и размахивать руками. Обычно этого от женщин и ждут.
Долбушин внимательно посмотрел на нее.
– Лиана! – сказал он, поддаваясь ее настроению и веселея. – Ты задираешься! К чему весь этот цирк?
– Я хочу быть беззащитной! Чтобы вы меня пожалели! – упрямо сказала Лиана.
– Я тебе жалею!
– Да уж! Я уже это почувствовала, когда вы обозвали бедную ножную педальку ручным тормозом! Итак, куда мы едем?
– Развязка возле Наумово, где асфальтовая дорога уходит на Копытово. Там с нами встретится Белдо.
Лиана так возмутилась, что не смогла пристегнуть ремень:
– Вы верите этой старой лисе?! А если он вас выманивает по приказу Гая?
– Дионисий и так нашел бы меня, если бы захотел. В его форте есть телепаты. И если до сих пор не выдал – значит, не видит в этом смысла. Думаю, стоит с ним встретиться и послушать, что он скажет.
Лиана наконец завела машину.
– У вас больше нет зонта! Болтается где-то в Межмирье, если его не затянуло в болото, – напомнила она.
Глава форта взглянул на свои пустые руки.
– Это непривычно, – признал он. – С другой стороны, с зонтом я чувствовал себя хранителем косы смерти.
Лиана выехала со двора и встроилась в поток:
– Так думаете, Белдо не предаст?
Долбушин молча разглядывал соседние машины. Автобус у них был высокий. Разноцветные крыши легковушек, расположенные ниже линии его взгляда, казались неподвижными, а город, напротив, куда-то ползущим.
«Земля движется вокруг Солнца и одновременно вращается вокруг своей оси. Но и Солнце не стоит на месте, а движется вокруг центра Галактики. Даже если предмет кажется абсолютно неподвижным – он все равно куда-то несется. Кто сказал, что едут машины, а дома стоят? Может, по отношению к вечному движению все наоборот: мы стоим, а город едет», – подумал Долбушин.
– Я ставлю себя на место Белдо! – сказал он. – Как человек судит о другом человеке, если очень упростить? Другой человек – или источник беспокойства, или источник радости. Беспокойство может быть большое или маленькое, радость тоже большая или маленькая. Но все сводится к тому же самому: друг ты мне или враг. Дашь ты мне косточку или укусишь. Если кусаешься – от такого общения убегают. Если даешь косточку – к такому общению стремятся. Вот и все!
Лиана хлопнула ладонью по гудку, объясняя какому-то лихачу, что не надо перестраиваться у нее перед носом.
– Вы изменились, Альберт Федорович! – сказа- ла она.
Долбушин поморщился и замолчал. Лиана пыталась расшевелить его, но он не реагировал. Не то чтобы специально ее игнорировал, но нырнул в себя и вообще позабыл, что есть на свете такая Лиана. Лиану – женщину красивую и яркую – такой расклад не устраивал. Она злилась, но злилась по-своему, то есть становилась еще более острой, блестящей и остроумной. Но Долбушин все так же смотрел вперед, интересуясь только пунктирным мельканием дорожной разметки. Лиана от этого выходила из себя еще больше, и ее язычок делался таким острым, что подрезал бы и крылья пролетающей пчеле.
– Невероятно! – воскликнула Лиана. – Любой российский банкир согласился бы собственноручно выгрузить вагон цемента, чтобы провести в моем обществе пять минут, а вы воспринимаете меня как таксиста!
– Конечно… нет…
– Вы уж определитесь, Альберт Федорович, «конечно» или «нет»! Министр крупной европейской державы однажды ответил «конечно», не расслышав вопроса, и ему немедленно пришлось подать в отставку!
– Мм… – страдальчески промычал Долбушин. – Лиана! Ты можешь пять минут не загружать меня звуками или хотя бы не требовать на них отзываться?
– Да запросто! Если я вам нужна только как таксист – пожалуйста! Но предупреждаю: ставки у меня высокие! С вас двести тысяч евро за сорок минут в моем обществе. Тариф: поездка с известным финансовым аналитиком.
– Это с тебя причитается. Мое время стоит дороже, – ухмыльнулся Долбушин.
– Да, но вы всю дорогу молчите.
– Молчание – золото, – ответил Долбушин.
Лиана вскинула брови.
– Ого! – воскликнула она. – Альберт Федорович, у вас появилось чувство юмора! Правда, с элементами профессиональной деформации. И вообще не помню, говорила ли я вам, что вы идеалист? Самые большие циники всегда втайне идеалисты.
Долбушину не понравилось, что его назвали идеалистом:
– Это еще почему?
– По простейшей защитной причине. Человек повышает себе планку приемлемого счастья до того уровня, которого достичь не может… и автоматически становится циником. Ему так удобно.
Разговаривая с Долбушиным, Лиана не забывала поглядывать на навигатор:
– Надо же! Я не пропустила нужный поворот!.. Приготовьтесь, Альберт Федорович! Сейчас я познакомлю вас с новым членом нашего форта!
– С новым? Откуда?
– Я приняла его на свой страх и риск! Он вам понравится, я надеюсь!
Лиана сделала телефонный звонок, свернула во двор, и уже через пару минут к ним в автобус подсел странный субъект. Это был мужчина лет тридцати в блестящих круглых очках.
– Знакомьтесь, Альберт Федорович!.. Николай Чубчиков! – представила Лиана.
Чубчиков приветливо улыбнулся и посмотрел на Долбушина не так, как обычно смотрели на всесильного главу форта, то есть подобострастно и с желанием произвести впечатление, а так, будто самому Долбушину что-то от него было нужно, а он, Чубчиков, очень желал ему помочь.
– Да-да-да! Очень приятно! И куда же мы едем? – спросил Чубчиков.
Лиана пальцем показала направление сквозь дома.
– О! Отлично! Если туда – значит, нам по дороге! Я поеду покупать зеленого зайчика! – сказал Чубчиков.
Долбушину почудилось, что он ослышался.
– Какого-какого зайчика? – переспросил он.
– У Николая уникальный дар! – улыбаясь, пояснила Лиана. – Он угадывает то, что люди действительно любят. Не то, что им кажется, что они любят,
