— Чушь!
— Я тоже так подумала, но почему цены на рубины в городе взвинтили до предела? Почему наложили запрет на продажу камней? — я рассеяно покрутила на запястье браслет, чье мерное тиканье успокаивало. — И самое главное, почему Вырезатели напали именно на Соляной замок?
— Да потому что твой блаженный инквизитор распустил слухи о сестрах-монашках…
— Ты сам-то в это веришь? Ради двух монашек прислать полсотни человек? Нет, их послали захватить замок. Послала империя. А в архивных документах на Соляной замок, которые я видела у инквизитора, тоже упоминалась некая Искра, которую надлежит охранять от еретиков любой ценой.
— Империя не могла послать Вырезателей. Гнусь. Не хочу тебя слушать.
— Не слушай. Просто слей сведения о том, что Искра находится… ммм… Где устроить западню? Где ты сможешь незаметно стать своим вардом, чтобы при появлении банды внезапно напасть на них?
— Ты действительно думаешь?.. — Даугав почернел лицом. — Они не могли послать этих ублюдков в дом моей сестры!.. Не могли!.. Зачем? Какой смысл?
— Твоей сестре просто не повезло. Вырезателей послали за Искрой, дав добро на любые сопутствующие потери среди мирного населения… — ухмыльнулась я. — Так это, кажется, называется у вас военных?
— Не ерничай! В этом нет смысла. Банду уже взяли. А империю все равно не остановить.
— Банда никуда не делась, пока жив ее главарь. Это колдовство. И он жив, я это чувствую…
— Господи, Ингвар! — в этот раз не выдержал уже Ёжик. — Подумай о том, что эти ублюдки сделали с Ингой и ее дочерьми! Ты вот так просто будешь продолжать служить тем, кто их послал?
— Любой правитель должен быть готов принять на себя ответственность за сопутствующие жертвы, — важно изрекла я, невольно вспомнив наставления бабки юной вояжне. — Поэтому я понимаю резоны императора, однако есть черта, которую не следовало переступать. Никому и никогда. Это колдовство. Игры с ним, попытка поставить колдуна себе на службу, попустительство его власти — это путь в один конец. Который я империи и обеспечу.
— И кто сейчас аж брызжет пафосом? — устало спросил воевода, подпирая висок кулаком и с жалостью глядя на меня. — Что ты можешь, чудо потрепанное? На тебя ж даже злости не хватает, так жалко ты выглядишь…
Я покрутила браслет на руке и сложила дулю, подсунув ее под нос Даугаву и зачарованно разглядывая вспыхивающие алые искры перед глазами.
— Крошечная гадюка может убить громадного слона, отравив его своим ядом, — я подвигала большим пальцем, воображая его жалом в змеиной пасти. — Так и я… убью империю, отравив ее императора.
— Ну хватит уже этих пьяных бредней! — воевода отодвинул мой кулак от своего лица и поморщился, принюхиваясь. — Где ты так успела наклюкаться?
— Я трезва, как стеклышко… Не-а, как рубин, — хихикнула я, чувствуя, что язык и в самом деле заплетается. — Рубины… Я уверена, что Искра в рубине. В том самом, который кровавый. А Рыбальски расколол его ради твоей сестры Ежении… Вдруг колдун хочет собрать его обратно, чтобы получить Искру?.. Или уже?..
Я уронила голову на стол, и слова Даугава утонули в розовом тумане:
— Отнеси эту пьянчужку в гостевую комнату… Пусть проспится, а там решим…
Над моей головой по потолку медленно полз паук. Его паутина, свитая в углу, колыхалась, подрагивая в такт движению мохнатых лапок. Паук подбирался к мухе, которая отчаянно трепыхалась в алых лучах закатного солнца.
Меня тошнило, раскалывалась голова, как будто я и в самом деле перепила. Только я точно не пила, в отличие от этого мохнатого душевноспасителя… Я тяжело сглотнула и нащупала символ на груди. Что там было в описании ритуала сказано про душевные узы и разделение телесной боли? Почему с этим засранцем вечно все не как у людей! Даже отыметь просто так не получилось!
Открылась дверь, и в комнату заглянула обеспокоенная Тень. Она всплеснула руками и бросилась ко мне:
— Госпожа, вы очнулись? Скажите же, чтобы меня пустили к Дереку! Мне надо ему все объяснить!..
— Тише ты… — пробормотала я, садясь на постели и держась за голову, в которой бешено стучали сотни маленьких молоточков. — Что ты ему собралась объяснять? Я сама все объясню… А ты бери бумагу и карандаш.
— Но мне надо его видеть!..
— Позже… А сейчас рисуй… — я прикрыла глаза, вспоминая.
Хищный оскал лысой морды и серые глаза зверя, вкусившего прелесть людской боли… Что может быть слаще? Только еще большая боль, когда душа рвется наизнанку, выворачивая из себя все человеческое… И множатся сущности, множатся звери, как кривые отражения зеркал.
— Вот, полюбуйся на главаря банды! — я расстелила перед воеводой рисунки Тени с восстановленной картой и странными, пугающими портретами.
— Очухалась? — Даугав выгнул бровь, даже не соизволив взглянуть на бумаги, и продолжил начищать оружие, любовно полируя изогнутую полумесяцем трофейную орловку. — Тут по твою душу столько охочих приходило… Сначала явился инквизитор, требуя выдать ему бедного мальчика, которого я якобы удерживаю силой, бью и издеваюсь… Потом приехал Джеймс Рыбальски и потребовал вернуть ему сына Луку, которого я подло скрывал от него двадцать лет… А буквально полчаса назад я еле выпроводил… знаешь кого еще?
— Кого? — буркнула я.
— Шарлотту Рыбальски.
— Уж эта дамочка точно не ко мне приезжала. Небось искала Ёжика, то есть Гуго?
— Все-то ты знаешь… Мой дом стал похож на проходной двор, а меня самого смешали с дерьмом, полоща доброе имя Даугав на каждом углу!
— Хватит ныть, — поморщилась я. — Делай то, что велено, иначе будешь видеть эту морду, — я постучала пальцем по рисунку, — каждый раз, нянча своего внучатого племянника…
Орловка с грохотом полетела на пол. Воевода вскочил с лавки.
— Что?!?
— Но если прикрыть ложь про детей Ежении и выпихнуть Лу замуж до того, как станет заметно ее пузо, то это уже будет не твоей головной болью… Подумай, где устроить засаду на Вырезателей. Кстати, надеюсь, ты не подпустил Шарлотту к Ёжику? С этого балбеса станется ей проговориться…
Лешуа сидел связанным в погребе среди бочек с мочеными яблоками и солеными огурцами. Достойное место для бывшего повара. Я хмыкнула и направилась к нему, стягивая парик с головы.
— Вы? — его глаза расширились в узнавании. — Господи, я должен был догадаться! Видел же, как жадно вы смотрели на инквизитора!..
— Господин Лешуа, — оборвала я его негодование, — на что вы готовы ради Тени?
— Не называйте ее этой дурацкой кличкой! Ее зовут Милагрос!
— На что вы готовы ради… Милагрос?
— На все! Где она?
— Скоро увидите, если будете себя хорошо вести…
— Постойте, не уходите! — остановил он
