Марта, кстати, вела себя странно. Алеш рассказал, что за две недели после Нового года она вообще больше ни слова не сказала - ни обо мне, ни о предстоящих изменениях в жизни. Но это ладно, она и так с Алешем по своей инициативе мало разговаривала. Но когда он ей сказал, что поедет ко мне и что потом я приеду к ним, только плечами пожала. Вообще ноль эмоций.
- Мы тогда были у психолога, - рассказывал Алеш. – Она мне обычно потом кратко передает, о чем они вдвоем говорят. Так вот Марта ей сказала: папа хочет жениться. И все. Та пыталась хоть что-то из нее вытянуть. Мол, что ты думаешь об этом, нравится тебе или нет, но так и не смогла. «Ничего не думаю» – и все.
А вот я как раз об этом очень даже думала. Алеш говорил, что наедине с психологом Марта вполне так разговорчивая. И я вполне убедилась, какой болтушкой она может быть. К предстоящей свадьбе и появлению мачехи она уж точно не могла остаться равнодушной. И то, что категорически не хотела ничего обсуждать, только подтверждало это. Иначе почему было не поговорить с теткой-психологом на несущественную тему? В общем, я чувствовала, что разгребать и разруливать это предстояло мне, и задачка явно вырисовывалась не из легких.
Скучала я по Алешу просто страшно. Сильнее, чем до его приезда. Работала и постоянно косилась на телефон, не квакнет ли Вайбер. Не выдерживала и сама писала какую-нибудь чепуху. И еле могла дождаться вечера, чтобы поговорить с ним в Скайпе. Разговоры наши по большей части явно тянули на плашку 18+. А потом я по полночи не могла уснуть, вспоминая, что уже между нами было, и представляя, что еще могло бы быть. Умей я писать, из меня вышел бы, наверно, отменный порнограф.
На курсах, разумеется, был траур. Как ни странно, чештина в последнее время пользовалась повышенным спросом. Видимо, потому, что эмигрировать туда было намного легче, чем в другие страны Европы. Я подыскала вместо себя временного преподавателя, который должен был взять уже следующие группы, но… Он говорил «Брно» с ударением на о. Уже одним этим все было сказано.
Проще всего оказалось решить вопрос с Корсой. Ее забрал Димка для своей подружки, которая только что сдала на права. Ей требовалось что-то простенькое и недорогое, чтобы не жалко было обдирать на первых порах.
- Ну ты дала дрозда, мать, - сказал он, пока мы оформляли документы. – Не ожидал.
- Думал, что буду жить одна до старости?
- Нет, не одна. Кошку заведешь. Или двух.
Я смотрела на Димку и тихо удивлялась. Ему исполнилось тридцать два, и он был сейчас намного интереснее, чем в юности. Одни глаза чего стоили. Красивый, уверенный в себе мужчина, вполне успешный. Мы были вместе тринадцать лет, и когда-то я с ума по нему сходила. Куда все делось? Куда вообще уходят чувства? Через несколько месяцев после развода я перестала вспоминать о нем, если не было повода. А ведь если бы не он, мы с Алешем могли бы быть вместе на десять лет раньше.
Не факт, возражал здравый смысл, там ведь еще и Милена была. Да и вообще кто знает, как тогда все могло сложиться. Может, наоборот, все получилось именно так, как должно было.
- Хотя… - сказал Димка, когда мы закончили все дела и зашли в кафе. – Ты всегда была настолько повернута на Праге, что, наверно, не стоит удивляться. Это какая-то магия, она все-таки тебя к себе притянула. Ты же там родилась, и она считает тебя своей собственностью.
- Нет, - улыбнулась я, выедая ложкой пенку с капучино. – Это она моя собственность. И никак иначе.
- Я, кстати, тоже думаю жениться. Летом.
Наверно, я должна была испытать какую-то если не ревность, то хотя бы досаду, но, прислушавшись к себе, поняла, что это меня ни капли не волнует.
- Удачи тебе. Будь счастлив.
- Странно, Ань, - он положил ладонь на мою руку. – Странно, что после стольких лет это единственное, что мы можем друг другу сказать. Надеюсь, что на этот раз у тебя все сложится.
Мне тоже хотелось в это верить. Но иногда становилось так страшно, как бывает, когда плывешь в море и вдруг понимаешь, что под тобой метры темной воды, в которой водятся неизвестно какие зубастые твари.
21.
- Все равно в моем «Арчибальде» было лучше, - проворчала я. – Номер больше. И вид на город. И кровать удобнее.
- Зато там не было меня, - одно движение, и я мгновенно оказалась лежащей на нем. – Начнем сначала? Чтобы ты убедилась, что лучше все-таки здесь?
- Нам же за Мартой ехать.
Вздохнув с сожалением, Алеш перекатил меня обратно и пошел в ванную.
В этот раз я летела другим самолетом, с ночной пересадкой, чтобы попасть в Прагу утром. Чтобы хоть немного побыть вдвоем, пока Марта в школе. Алеш снова встретил меня с хризантемами, на этот раз белыми. Я сидела в машине, уткнувшись в них носом, и нетерпеливо ерзала. Теперь уже он ехал слишком медленно – ну, так мне казалось. Алеш поглядывал на меня с улыбкой, в которой явственно читалось: да, я тоже очень соскучился, но знак запрещает больше шестидесяти.
- У тебя новая стрижка, - заметила я.
- Просто волосы отросли. Мой парикмахер заболел, а к другому не хотелось. Но придется. Неудобно на день рождения таким павианом.
- Нет, пожалуйста! – я состроила глазки кота из «Шрэка». – Так лучше. Мне так нравится. Так ты похож на… себя тогда.
- Ладно, уговорила, - Алеш смешно сморщил нос. – Подстригусь, когда уедешь.
- Но чтобы к свадьбе снова отросло! – потребовала я.
Наконец мы добрались до гостиницы – небольшого ядовито-желтого здания недалеко от Карлова моста. Самой серьезной проблемой оказалось найти место для парковки. Впрочем, и номер пришлось подождать – в нем еще делали уборку, несмотря на то, что Алеш заказал ранний чек-ин. Мы сидели на диване в холле, держались за руки и нетерпеливо посматривали на ресепшен.
- Prosím, - наконец кивнула нам девушка-администратор.
Мы поднимались по лестнице на второй этаж, и Алеш попросил, намекая на вечер, когда он приехал в Питер:
- Только не раздевайся
