Спорить с ним никто не стал. Звездолет подзаправился энергией возле местной звезды, и мы рванули к другой звезде, насчет которой «Топинамбур» имел сведения из категории непроверенных и, возможно, устаревших. Так оно и оказалось: мы нашли остатки колонии, заброшенные, наверное, еще при жизни Девятого пророка, но не нашли там даже котенка, не то что людей. То ли они все вымерли, то ли еще в стародавние времена перебрались куда-то – мы так и не поняли. Одни развалины построек. Жутковато там было, как в склепе. Пожалуй, я даже обрадовался бы, если бы кто-нибудь опять погнался там за нами с мотыгой, да только некому было гнаться. Мы убрались оттуда и опять-таки не пожалели.
А время шло. Нервничал уже не только Ной – начал нервничать и наш командир. До того мозги напряг, что даже перестал деревенеть при виде Илоны. Слетали мы еще к одной звезде, и опять зря. Тогда Ипат и говорит:
– Ну? У кого есть идеи?
Идея возникла только у Ноя, да и то старая: навестить какую-нибудь богатую планету и отпустить его в игорный дом. Ипат только взглянул на него из-под бровей, и Ной сразу заткнулся. Гляжу, наша скромница Илона тоже молчит, а Семирамида возьми и скажи, как будто это дело самое простое:
– Летим наугад.
– Это как – наугад? – спрашиваю я, потому что Ипат только заморгал, да и остальные молчат.
– К дьяволу ваши каталоги – вот как!
Вообще-то она сказала не «к дьяволу», а иначе, но я вам ее слов приводить не стану. Илона вспыхнула, а Ной только ухмыльнулся:
– Держу пари, что на всех планетах, входящих в каталог обитаемых миров, вербовщики уже побывали до нас. Да еще не по одному разу. Семирамида права.
– Я всегда права! – воинственно заявила наша сладкоголосая и даже руки в бока уперла в предвкушении свары, да только зря: никто в спор с нею не полез. Ипат озадачился и полез чесать пятерней затылок.
– Но ведь это… лети туда – не знаю куда, – прогудел он, сообразив, что к чему.
– Ну и что?
– Этак мы до скончания века будем летать от звезды к звезде, вот что, – рассудительно молвил Ипат, а я уже и сам прикинул, сколько нам придется странствовать наугад, прежде чем мы отыщем что-нибудь подходящее. Не в уме прикинул – уж очень большие числа получались, – а с помощью «Топинамбура».
– А как мы Дар нашли – не так, что ли?
– С Даром нам повезло, а тут… – Ипат замолчал, подбирая слова, да не на такую напал. Семирамида тотчас воспользовалась паузой.
– Там повезло и тут повезет!
Ипат только руками развел. А Ной спрашивает с интересом:
– Ну и куда же нам лететь, по-твоему?
Он мигнул мне, и я вывел прямо перед Семирамидой трехмерную карту Галактики. Ух, и красивая она! Красивая и грозная. Ядро такое яркое, что аж глазам больно, вокруг него этакое благородное сияние, вроде как нимб у святого, и от него отходят четыре гнутых рукава, а в них там и сям скопления звезд, как угольки в прогорающем костре. Зеленой точкой отмечено место, где мы находимся, а еще помечены Зябь, Дар и Суррах. Мне даже зябко стало, до чего все это далеко друг от друга. Однако вывел на карту все обитаемые миры из каталога – сразу в глазах зарябило, а кое-где эти точки слились в пятна. Тогда стало легче. Много все-таки миров освоили люди; кажется, куда ни плюнь – попадешь в обитаемую планету. Но это только на схеме так, а в действительности необитаемых планет в сотни тысяч раз больше, чем обитаемых… Не хочу об этом говорить. Мне не по себе делается, когда меня вынуждают думать о таких числах.
Семирамида тоже слегка опешила, но ненадолго. И когда Ной повторил вопрос, она возьми и ткни пальцем прямо сквозь Галактику:
– Вот сюда.
– Это почему?
– Это потому.
Больше она разговаривать не захотела, а я гляжу: мы находимся поверх галактического диска, а то место, куда она ткнула, – снизу. Да еще нужно пробираться кружным путем, огибая галактическое ядро, потому что все наставления по астронавигации, сообщенные мне «Топинамбуром», не рекомендуют звездолетам забираться в ядро, и сам корабль держится того же мнения. Ну ладно. Самое интересное, что Ной Семирамиду поддержал, Илона не имела своего мнения, а Ипат только кряхтел и страдальчески морщился. Я велел звездолету проложить оптимальный курс до выбранной точки, и он это сделал. Оказалось, что ничего страшного: всего-навсего триста одиннадцать часов с минутами, то есть примерно тринадцать стандартных суток. Я думал, будет больше.
И мы полетели.
Глава 9. Хатон
Хорошая штука биозвездолет, а недостатков все равно не лишен. Ну да, все правда: и быстрый он, и какие хочешь удобства для тебя создаст, и вкусную пищу из космической пыли синтезирует. Семирамида, правда, бурчала, что эта космическая пыль все время хрустит у нее на зубах, да только выдумки все это. У некоторых воображение до того развито, что я удивляюсь, как они с ума не сходят. А Ной однажды заявил, что тот, кто стремится к чувственным удовольствиям, как залезет в такой корабль, так и не вылезет. Вместо путешествий по делам будет себе блаженствовать, пуская слюни и мыча от безудержного наслаждения. Мол, проще простого научить корабль исполнять любую прихоть, а уж если настроишь его так, чтобы он улавливал малейшие желания, мелькнувшие в твоей голове, и немедленно исполнял их, то все – пропал. Никогда больше не выйдешь из корабля, до самой смерти только и будешь делать, что наслаждаться. А уж когда биозвездолеты станут доступны всем и каждому, тут-то и придет конец человечеству.
По-моему, чепуха это. Никогда они не станут доступны. Биозвездолет не каждому правительству по карману, что уж говорить о простых людях. Ну, правда, бывают такие, как Ларсен, но я что-то не заметил в нем склонности к наслаждениям. Он-то как раз делом занят – грязноватым, но делом!
А недостаток «Топинамбура» вот какой: летишь на нем и скорости не чувствуешь. Ушел корабль в гиперпространство, вынырнул – звезды поменяли свои места, но все равно не движутся и до следующего нырка висят на месте, как приколоченные. Даже наслаждения от гиперпрыжка уже не чувствуешь – привыкли мы, что ли? То ли дело самодвижущаяся повозка у нас на Зяби! Мчишься на ней, и чаще всего мчишься быстро, потому что кто-нибудь за тобой гонится, кусты вдоль дороги так и мелькают, куры и слоны от колес шарахаются,
