Одно дело – услышать о том, что я неправильно себя вела. И совсем другое – увидеть это своими глазами. Я боюсь, что, если Антон станет свидетелем моего срыва, он отправит меня на более глубокую терапию – с которой я, быть может, и не вернусь.

Я хочу перехитрить мужчин из Академии инноваций. Воспользоваться их слабостями, их уязвимыми местами.

Взглянув на часы, я обнаруживаю, что сейчас будет урок скромности и приличий у профессора Пенчана. И я уверена, что профессор будет легкой добычей – ведь он и так весьма снисходительно относится к нам. Всегда готов нас наказывать. Потом я скажу Антону, что мой учитель, наверное… слишком переусердствовал.

Глубоко вздохнув, я беру нужный учебник. Остальные девушки дожидаются меня в коридоре. К нам присоединяется Валентина, и мы направляемся в класс.

Аннализа входит на урок скромности и приличий первой. Она проходит мимо профессора Пенчана, отбросив рыжие волосы на плечи. Он ничего не говорит, но пристально следит за ней, пока она не садится за парту. Я замечаю его хищный взгляд, и вижу, как Бринн стискивает зубы, тоже обратив на него внимание. Больно думать, что когда-то мы этого не видели… Теперь наши глаза открыты.

Затем появляется Ребекка, но у входа в класс она роняет тетрадку и принимается усиленно извиняться.

– Все в порядке, – говорю я, поднимаю тетрадь и отдаю ей. Я ободряюще улыбаюсь, и она благодарит меня, но в ее глазах пустота, которой раньше не было.

– А, – произносит профессор Пенчан, и я чувствую, как сердце сбивается с ритма, – Филомена.

Ребекка торопится на свое место, а я поворачиваюсь к профессору.

– Доброе утро, – обращаюсь я к нему.

Он улыбается, обнажая острые зубы. Потом смотрит на Ребекку.

– Надеюсь, в следующий раз ты будешь умнее выбирать друзей, – говорит он мне, не переставая плотоядно ее рассматривать. – Вряд ли ты хочешь, чтобы тебя ассоциировали с подобными тварями.

Ребекка пристыженно склоняет голову. Профессор явно не хочет ее прощать, хотя ей не в чем себя винить. Похоже, мне будет немного легче проявить гнев, чем я ожидала.

Профессор Пенчан продолжает смотреть на Ребекку, словно провоцируя ее на ответ, но понимая, что она не ответит. Он демонстрирует силу перед девушкой, которая полностью зависит от него. Он осматривает ее от кончиков волос до носков туфель, потом шумно выдыхает.

– Все ученицы – мои подруги, сэр, – любезно отвечаю я и занимаю свое место перед Аннализой.

Она грызет ручку и нетерпеливо качает коленом, просунув ногу под мой стул.

– Это, конечно, очень хорошо, – говорит мне профессор Пенчан, – но девушка должна беречь свою репутацию. По твоему окружению будут судить о тебе.

– Да, верно, – тихо соглашаюсь я, вспоминая о том, как он сидит за завтраком вместе с остальными профессорами.

– Пусть это будет уроком для вас всех, – провозглашает профессор Пенчан. – Слушайтесь нас и ведите себя прилично. Не менее и не более. Вам не нужно иметь свое мнение – мы скажем вам, что хорошо для вас. Неподчинения мы не потерпим, – добавляет он. – Помните, пока вы здесь, вы принадлежите нам.

Он кивает, словно подчеркивая сказанное, и поворачивается к доске. Открыв маркер, он начинает писать на ней правила, которые нужно будет соблюдать на экскурсии.

Некоторые девушки выглядят поникшими. Он не имеет никакого права диктовать нам, кому мы принадлежим. Он вообще не имеет права говорить многое из того, что он говорит.

И это чувство протеста охватывает меня всю, такое сильное, что я чуть не падаю в обморок. Резким движением я поднимаю руку.

– Профессор Пенчан? – спрашиваю я.

Профессор раздраженно оглядывается на меня через плечо – он явно думал, что разговор окончен.

– Да, Филомена, – отвечает он.

– А где Леннон Роуз? – спрашиваю я.

Мои слова ясны и просты. В них нет неподчинения, о котором он только что предостерегал. Но в его лице мелькает нерешительность. Я замечаю, что несколько девушек поворачиваются ко мне.

– Это не твое дело, – отвечает профессор Пенчан, повернувшись ко мне. – Она больше не учится в нашей академии.

– Но она – моя подруга, – отвечаю я. – Хочу знать, где она.

Я держу эмоции под контролем, стараясь проявить неподчинение именно так, как мне нужно.

– Антон же сказал вам, что она с родителями. Больше тут не о чем говорить.

Он поворачивается к доске и пишет дальше, нажимая на маркер так сильно, что буквы становятся ярче.

– Я бы хотела узнать, как она себя чувствует, – продолжаю я.

Профессор разворачивается так резко, что я едва не подпрыгиваю на месте. Аннализа перестает качать ногой.

Профессор Пенчан откладывает маркер и делает несколько шагов в мою сторону.

– Почему ты спрашиваешь о ней? – Он обводит взглядом комнату, и я пугаюсь, что он заметит, как держатся другие девушки – уже не такие послушные, как обычно. Я встаю, чтобы все его внимание сфокусировалось на мне.

– Как я вам и сказала, профессор, – объясняю я, – она моя подруга. И я думаю…

– Думаешь, – угрожающе повторяет он. – Ты тут не для того, чтобы думать, Филомена. Ты здесь, чтобы…

– А вот мистеру Уиксу важно, что я думаю, – говорю я, перебив его. Внезапно мне захотелось упомянуть мистера Уикса – я сделала это наугад, но оказалась права. Упоминание об инвесторе приводит профессора в ярость.

– Уинстон Уикс здесь не преподает! – кричит он, разбрызгивая слюни. – У него нет на тебя никаких прав!

Я наклоняю голову, изображая непонимание.

– А мне казалось, что академия его очень высоко ценит. В конце концов, именно он организовал эту экскурсию, как я полагаю, – добавляю я.

Его губы растягиваются в усмешке.

– И что же ты сделала, чтобы заслужить такую честь?

– Ревнуете? – провоцирую я его.

В следующее мгновение профессор дает мне сильную пощечину, так что я ударяюсь о стол. Я потрясена и чувствую, как глаза наполняются слезами, еще до того как успеваю осознать происходящее. Но вместо того, чтобы извиниться за то, что огорчила профессора, я снова поворачиваюсь к нему и встаю прямо.

– Я вам не принадлежу, – отвечаю я, с трудом контролируя свой голос. – И я не принадлежу академии.

Оттолкнув парту в сторону, я подхожу к нему ближе. Он рычит на меня, как дикий зверь.

– Мои родители заплатили, чтобы отправить меня сюда. – Я повышаю голос. – У них есть право наказывать меня. А у вас нет. И у смотрителя нет. Не смейте больше ко мне прикасаться.

И внезапно внутри меня словно обрушивается плотина. Я не просто говорю с профессором Пенчаном. Я обращаюсь ко всем мужчинам академии.

– Не смейте больше ко мне прикасаться! – выкрикиваю я, чувствуя, как волосы встают дыбом. – Вы просто занудный тип, который развлекается, обижая маленьких девочек. И я сделаю все, чтобы вас уволили!

Это так приятно – наконец-то ответить, возразить, повысить голос и быть услышанной. Я улыбаюсь,