– Частная школа? – спрашивает Джексон, рассматривая мою форму.
– Да. Только для девушек.
Он кивает, словно находит это восхитительным.
– Как давно ты там учишься?
– Восемь месяцев. Выпускаюсь осенью. А ты? Живешь где-то рядом с горой?
– О, я… ох, на самом деле, живу недалеко отсюда, – произносит он. – Просто увидел, как ваш автобус выезжает из Федерального цветника. Стало любопытно.
– Вы ехали за нами от самого цветника? – удивленно спрашиваю я. Повернувшись, он берет еще один пакет конфет.
– Нет, – отмахивается он. – Не специально.
Внезапно рядом с ним появляется его приятель. У него в руках коричневый бумажный пакет, из которого выглядывают бутерброды.
– Джеки, – говорит он. – Думаю, нам пора, а? – Он показывает в сторону стеклянной двери.
Джексон отрицательно качает головой, едва заметно, а затем поворачивается ко мне и улыбается.
– Филомена, – говорит он, – это мой друг Квентин.
Квентин обеспокоенно смотрит на него, но затем, улыбнувшись, здоровается со мной и снова поворачивается к Джексону.
– Пять минут, лады? – спрашивает у него Квентин, подавая знаки глазами.
– Лады, – бормочет Джексон в ответ.
Сжав губы, он смотрит на меня, ожидая, пока его друг выйдет. Как только Квентин скрывается из виду, Джексон пожимает печами, будто хочет сказать, что его друг попросту нетерпелив.
Я внимательно рассматриваю ряды шоколадок. Джексон подходит ближе и встает рядом со мной. Он берет маленький пакетик Hershéys Kisses[1].
– Это мои любимые, – говорит он.
Я искоса смотрю на него и замечаю, что его внешность потрясающе неидеальна. Щеки и нос у него усыпаны веснушками. Передние зубы слегка повернуты, и улыбка из-за этого выглядит очаровательно мальчишеской, а около лба даже виднеется крохотный шрам.
– Я, пожалуй, попробую, – говорю я, выдергивая пакетик с конфетами у него из рук.
– Кхм, – демонстративно произносит Сидни, стоя на другом конце прохода. Она быстро окидывает Джексона взглядом, а затем пристально смотрит на меня.
– Сидни, это Джексон, – сообщаю я, пытаясь сдержать улыбку.
Попасть в какое-то новое место – это уже восхитительно, а встретить кого-то нового – просто потрясающе. Сидни делает шаг вперед и представляется – вежливо, как нас учили. Они обмениваются быстрым рукопожатием, и Джексон говорит, что очень рад с ней познакомиться. Снова обернувшись ко мне, Сидни одними губами произносит: «Симпатичный».
Повернувшись к Джексону, она снова улыбается – мило и уважительно.
– Встретимся в автобусе? – предлагаю я ей, показывая свою пачку конфет. После долгой паузы она кивает. Чтобы сдержать насмешливую улыбку, ей приходится прикусить нижнюю губу.
– Верно… – отвечает она. – Там и встретимся.
Сидни говорит Джексону, что была рада с ним познакомиться, и выходит из магазина – колокольчик над дверью звякает снова.
Квентин наблюдает за ней, прохаживаясь снаружи, около банкомата, на который он поставил пакет из коричневой бумаги. Он грызет ноготь на большом пальце, а когда Сидни уходит, снова возвращается к созерцанию входной двери.
Джексон берет упаковку Twizzlers[2], а я беру конфеты с пылающим солнцем на упаковке[3]. Вместе мы направляемся к кассе.
– Можно, я куплю их тебе? – спрашивает Джексон, когда я выкладываю на стойку свою кучу конфет.
Отказываться от предложения было бы грубо, так что я соглашаюсь и благодарю его. Кассир начинает пробивать наши сладости вместе.
– В школе нам не разрешают сладкое, – признаюсь я, когда Джексон достает свой кошелек.
Он смотрит на меня, словно я сообщила ему что-то необычное.
– Но каждый раз, когда мне представляется возможность, – добавляю я, – именно на сладости я и трачу карманные деньги. В школе все равно особо нечего покупать.
– Охотно верю, – соглашается он. – Твоя школа находится в хре́новой глуши.
Его ругательство меня немного шокирует; но в то же время меня забавляет непристойность этих слов. Опираясь на прилавок, Джексон снова пристально рассматривает меня.
– Может, тебе как-нибудь захочется выпить со мной кофе, Мена? – спрашивает он. – У меня масса вопросов об этой вашей школе-заводе.
Я собираюсь объяснить, что мне не разрешается выходить с территории школы, но тут касса начинает громко стрекотать. Кассирша сообщает нам общую стоимость конфет, Джексон достает несколько купюр из кошелька и передает их женщине.
Колокольчик на входной двери звонит, я оборачиваюсь и вижу, как входит смотритель Бозе – в тесном магазинчике его фигура выглядит особенно внушительной. Кассирша принимается сосредоточенно складывать покупки в пластиковый пакет.
– Филомена, – тихо говорит смотритель, переводя взгляд с меня на Джексона. – Пора идти.
Я вздрагиваю, услышав упрек в его голосе. Он же говорил мне не отвлекаться.
– Сейчас подойду, – вежливо отвечаю я, стараясь не смотреть Джексону в глаза и ожидая, когда смогу забрать свои конфеты.
Тяжело ступая, смотритель подходит ко мне и берет меня за запястье.
– Нет, – говорит он таким тоном, что мне становится страшно. – Немедленно. Все остальные уже в автобусе.
Губы Джексона кривятся.
– Не смейте ее так хватать, – говорит он.
Я гляжу на смотрителя, оценивая его реакцию. Я никогда раньше не слышала, чтобы кто-то посмел так разговаривать с ним. Он открывает рот, чтобы возразить, его хватка ослабевает, и я быстро высвобождаю руку, чтобы забрать с прилавка свой пакет. Но в то же мгновение смотритель Бозе хватает меня за предплечье настолько сильно, что я вздрагиваю от боли и роняю сладости на пол.
– Мена, я сказал, в автобус! – властно рычит он, притянув меня поближе к себе. Я чувствую стыд и страх из-за того, что расстроила его. Я извиняюсь, хотя он причиняет мне боль.
Джексон делает шаг вперед, чтобы вмешаться, но смотритель поднимает ладонь.
– Отвали, малец, – говорит он. – Это не твое дело.
Джексон усмехается, по его щекам и шее расплываются красные пятна.
– Попробуй схватить так меня, громила, – отвечает Джексон. – И увидишь, что будет.
Смотритель Бозе презрительно смеется. Я ни капли не сомневаюсь, что смотритель Бозе легко одолеет Джексона в любой драке, но в то же время меня потрясает открытое непослушание Джексона – такое смелое и глупое одновременно. Это восхитительно. Я начинаю улыбаться, но смотритель Бозе тащит меня к двери.
– Давай же, – говорит смотритель. Я пытаюсь поспеть за ним, ноги заплетаются, а его пальцы больно впиваются в мою руку.
Оглянувшись на Джексона, я замечаю, как он кивает Квентину, подзывая его.
– Вы делаете мне больно, – сообщаю я смотрителю.
Не обращая внимания на мои протесты, он толкает меня вперед, открывая мной дверь. Тащит меня по сырой автостоянке. Мои туфли цепляются за тротуар, когда я пытаюсь высунуться из-за его плеча и посмотреть на магазин. Но смотритель держит меня перед собой, а его пальцы стискивают мою руку выше локтя.
Я поворачиваюсь к автобусу и вижу, как остальные ученицы наблюдают за нами, выглядывая в запотевшие окна, широко открыв глаза.
Дверь автобуса открывается, и смотритель Бозе сердито запихивает меня внутрь. Поднимаясь по ступенькам, я спотыкаюсь и вскрикиваю от боли, до крови разодрав колено о резиновый коврик на верхней ступеньке.
