Шаги приближаются и замирают совсем рядом со мной. Я чувствую жар, исходящий от тела Короля-Демона, когда он опускается рядом со мной на колени. Он не прикасается ко мне, но его взгляд ощущается как прикосновение, его присутствие так же ощутимо, как тяжелые тучи, затянувшие небосвод, а его запах – тяжелый и острый запах быка – даже сейчас, десять лет спустя, пугает меня до оцепенения.
– Богоподобный Властелин, – шепчу я чуть слышно, вторя голосам придворных. Я слышу, как прочие поднимаются с пола и снова рассаживаются по местам, а через несколько секунд музыканты возвращаются к игре. Я тоже медленно распрямляюсь, сажусь на колени, но не могу оторвать взгляда от пола, чувствуя, что Король смотрит на меня.
– Леи-чжи, – старательно выговаривая мое имя, зовет он. В голосе его слышна тень насмешки. – Неужели я постоянно буду встречать тебя лежащей лицом вниз, на полу?
– Да, если вы сочтете, что таково мое место, – отвечаю я, стараясь, чтобы голос не слишком дрожал. И поспешно добавляю: – Мой Богоподобный Властелин.
Он раскатисто хохочет, и гул его смеха пробирает до костей. Но когда он снова заговаривает, его голос серьезен.
– Я узнал от придворных, что боги благословили тебя необычным цветом глаз. Покажи мне твои глаза.
С гулко бьющимся сердцем я поднимаю взгляд. Льдисто-голубые холодные глаза Короля встречаются с моими.
Он замирает. Не от изумления, уж тем более не от страха: нет, он весь каменеет, как кошка, которая заметила подходящую мышь. Как ветер, который утихает перед штормовым порывом. Его неподвижность словно бы передается другим – все в зале останавливается, все взгляды сосредотачиваются на нас двоих, следя, как голубые глаза встречаются с золотистыми.
Рот Короля разъезжается в довольной усмешке.
– Значит, они не преувеличивали, – бормочет он.
Я склоняю голову.
– Вы мне льстите, Богоподобный Владыка.
– По-настоящему польстить тебе я еще только собираюсь.
Я вскидываю глаза.
– Только… собираетесь?
– Ты, должно быть, волновалась, отчего я до сих пор не вызывал тебя к себе. Так ведь? – Он нагибается ко мне, так что наши лица почти соприкасаются, и проводит рукой по моей щеке. – Разве тебе не рассказывали, Леи-чжи, что самое вкусное я приберегаю напоследок?
Снова звучит голос распорядителя, провозглашая начало представления. Но Король не отводит от меня глаз, и я не смею взглянуть в сторону. Боковым зрением я замечаю танцовщицу, которая поднимается на сцену и кланяется публике. Короткая пауза, и танец начинается.
Струны звенят, девушка кружится по сцене. Красные шелковые ленты, завязанные вокруг ее запястий, летают по воздуху широкими волнами, взметая облака сахарной пудры. Высоко вскидывая ноги и руки, танцовщица порхает, как птица, окруженная красными всполохами.
Сахарная пудра оседает у нас на коже и одежде. Не разрывая со мной зрительного контакта, Король проводит по моим губам большим пальцем, и подносит его ко рту, пробуя на вкус.
– Сладко, – пыхтит он. – Очень сладко.
Глава тринадцатая
На следующий день бамбуковую табличку с именем, написанным на ней, получаю я.
За столом вспыхивает оживление, девушки разом принимаются говорить. Мадам Химура громко стучит ладонями по столу, чтобы заставить всех замолчать.
– Это что еще такое? Вы решили, что у вас тут посиделки деревенских кумушек за маджонгом? – глаза ее гневно сверкают. – Вы что, забыли, кто вы такие? – она указывает на дверь. – Ступайте! Госпожа Тунга ждет вас на урок!
Я поднимаюсь вместе со всеми, но она останавливает меня.
– Нет, Леи, останься.
Остальные, перешептываясь, устремляются прочь из комнаты. Аоки по пути оглядывается и ободряюще улыбается мне, и я отвечаю на ее улыбку, надеясь, что она не заметит, как дрожат мои губы. У самых дверей оборачивается и Майна. И, как прошлой ночью, когда наши взгляды встретились поверх сцены театра, в ее глазах пылает затаенный огонь.
– Удачи тебе, Леи, – говорит она. – Я буду думать о тебе.
Я ахаю от изумления, не веря своим ушам, но голос мадам Химуры отвлекает меня от раздумий.
– Итак, Король в конце концов вызвал тебя.
Я смотрю на свои колени, переплетая пальцы.
– Госпожа Эйра предсказывала, что так и будет, – продолжает наставница. – Похоже, на вчерашнем представлении Король оказался весьма впечатлен тобой. – Ее перья топорщатся. Она обходит стол и присаживается рядом. – Тут нечего стыдиться, Леи-чжи. Бояться своего первого раза – совершенно обычное дело, все девушки боятся. К тому же твоя ситуация не совсем обычная, – она делает паузу. – Твоим первым мужчиной будет сам Король. Это может особенно пугать.
Я прикусываю губу.
– А можно как-то… есть ли какой-то способ…
Она вскидывает оперенную руку.
– Не проси невозможного. Решение Короля не обсуждается. – Этой же самой рукой она неожиданно ласково трогает меня за плечо. – Когда все закончится, тебе непременно станет легче. А со временем ты даже можешь войти во вкус.
Я вспоминаю о залитом слезами лице Аоки.
– Сомневаюсь, – шепчу я чуть слышно.
Мадам Химура отдергивает утешающую руку. Ее голос снова становится привычно резким.
– Впрочем, понравится тебе или нет – совершенно неважно. Это твоя работа. И ты будешь стараться выполнять ее как можно лучше, как и прочие обязанности. И да помогут тебе боги, если я узнаю, что ты стараешься недостаточно. – Она поднимает трость и встает. – Рика! – зовет она горничную, стуча тростью об пол. – Проводи Леи на ее занятие по йору!
– Что такое йору? – спрашиваю я.
– Ночные искусства, – коротко объясняет она. – Нужно подготовить тебя к сегодняшней ночи.
Самого слова она не произносит – но оно и так висит в воздухе и кажется мне ледяным и угрожающим.
Секс.
Наконец-то меня собираются наставлять в том, ради чего существуют Бумажные Девушки. Самому важному в их ремесле. И тому, что меня сильнее всего пугает.
* * *Ночные Дома расположены в юго-восточной части Женского Двора. Они скрыты за высокими стенами и прячутся среди садов, где растет благоухающий жасмин – белый и красный. Здесь живут дворцовые куртизанки. Вскоре после приезда госпожа Эйра устроила нам своеобразную экскурсию, объясняя назначение дворцовых построек. Насчет Ночных Домов она в подробности не вдавалась, только упомянула, что нам строго запрещено туда ходить – кроме тех случаев, когда она или мадам Химура дадут на то особое разрешение. Следуя за служанкой по территории дома наложниц, я размышляю, зачем нужна такая строгость. В Ночные Дома так просто не попадешь – кроме высоких стен их охраняет множество солдат, стоящих на страже у ворот. Осеннее солнце бликует на их кожаных доспехах, в скрещенных на груди руках каждого солдата видна пара катан.
Рика, горничная мадам Химуры, помогает мне выйти из паланкина. Стража не двигается, но я чувствую взгляды, обращенные на меня. Я встречаюсь глазами с высокой охранницей – демоном-львицей. У нее приятное лицо, песочного цвета шерсть, почти такая же светлая, как кожа. Она улыбается мне уголком рта, когда я прохожу мимо, и ее улыбка кажется
