Порох замолчал, перевел дух, после чего опрокинул вторую стопку, закусил хлебом и продолжил:
– Помню я, как Свежак этот в друзья к Червю набивался. Хотел его шестеркой стать, типа ближе к начальству. Только Червь не дурак, отправил его куда подальше, и все дела.
Митяй устало пожал плечами, потянулся к бутылке и налил себе еще.
– Ссыкло он. Готов поспорить, что из-за него-то вас и схватили. Подставился, поди, как последний фраер, а под конец дал деру.
Митяй стушевался. Ведь это он подставил товарища и показался на виду у военных. Свежак, напротив, вел себя более сдержанно и благоразумно и ни разу не струсил, когда все уже случилось. Раскис – да, но не струсил. От этих мыслей Митяю стало еще хуже.
Порох громко объявил:
– Наоборот, хорошо все разрешилось. Что ты цел, здоров, а не этот… знаешь, я его как первый раз увидел, сразу понял, что сгинет он здесь. Вот прям к гадалке не ходи. И поверь, это не только мое мнение.
Митяй попытался возразить:
– И что, по-твоему, будет нормально бросить его там гнить?
– Пацан, ты в Зону зачем пришел? – прямо спросил Порох. – Только не говори мне, что за острыми приключениями, иначе я пожалею, что воспринял тебя всерьез.
Митяй откинулся назад и отвел взгляд. Подобных вопросов он не любил и старался на них не отвечать.
– Правильно! За деньгами! – продолжай Порох. – Давай будем реалистами. Все мы здесь по большей части рубим капусту. Кто бы что ни говорил, какую бы мазу не искал – все туфта. Люди любят деньги. Особенно легкие. Когда ни думать, ни работать не надо. Дурачки вроде тебя и Свежака идут сюда за легкой наживой, думая, что раз-другой прогуляются по грибочки и заработают себе на остаток жизни. Да только хрен! Увы, реальность полна разочарований. Там, где деньги, там конкуренция. Все мы своего рода бизнесмены и думаем о себе. И Свежак твой, кстати, тоже. Так что да, бросишь его, и никто ничего плохого о тебе не скажет. Наоборот, люди поймут, что ты пацан мозговитый. С ружьем в логово не побежишь, в долги лезть не станешь. Напротив, спасся, вышел из сложной ситуации. Выживает сильнейший, запомни.
Порох потянулся к бутылке. Зацепив стакан, он уронил его на пол, и тот громко разбился на мелкие кусочки.
– Бляха-муха, – выговорил пожилой сталкер и тут же махнул бармену. – Я оплачу, Бродяга. Не серчай.
Митяй глубоко задумался над словами ветерана. Было в них что-то цепляющее. И как бы ужасно это не звучало – в них была правда.
Порох тихо позвал Митяя и посмотрел на него умоляюще:
– Слушай, подкинешь мне на этот бокал? Я сейчас совсем на мели. Потом раскидаюсь с тобой. А?
– Порох, – задумчиво позвал Митяй. – Это что, получается, что для людей я буду авторитетнее, если плюну и буду жить дальше, а не пойду спасать друга?
– Да какой он тебе друг. – Пожилой закатил глаза. – Ты меня что, не слушал? Я ведь сказал тебе – мы тут все бизнесмены и лишь временные партнеры. Сегодня друзья, завтра нет. И в этом нет ничего личного. Чистый бизнес. Вот они, настоящие сталкеры. Кто бы что ни говорил, а каждый здесь сам за себя. Таков реальный мир, и ты его не переделаешь.
– Порох, а Порох… а дальше-то как жить?
– В смысле?
– В прямом. Как жить в мире, где сдать напарника является нормальным делом? Где люди друг другу лишь жалкие партнеры по бизнесу?
Порох отодвинулся от Митяя, который впадал все в большее отчаяние.
– Как жили, так и будем жить, – отмахнулся бродяга. – Нет, ты, конечно, можешь сейчас взять яйца в кулак и кинуться в бой. И тогда Зона запомнит тебя, как очередного раздолбая-«мочалку». Дерзай.
– А если останусь – запомнит меня как труса.
– Опять ты все переворачиваешь, – печально покачал головой Порох. – Я ему одно пытаюсь объяснить, он мне другое.
– Я понял тебя, Порох, – серьезно проговорил бродяга. – И я уважаю твое мнение. Но это мой мир. Такой, каким я его вижу. И мне горестно смотреть, что люди стали настолько циничными и меркантильными, что обычная человеческая дружба для них превратилась в «партнерство по бизнесу». Да еще и здесь, в Зоне. Где каждый, наоборот, должен помогать друг другу, спасать, вытаскивать из сложной ситуации. Тем более во время клановой войны.
Митяй выговорился. Он покраснел и, не проронив ни слова, молча опрокинул еще одну рюмку. Пожилой сталкер смотрел на него с уважением, хотя в его глазах и читалось некоторое сожаление. Наконец, он проговорил:
– Война, говоришь… Война да, она многих связала по рукам и ногам.
– Если бы мы перестали думать о своем шкурном интересе, давно бы уже задавили этих бандитов, – убежденно сказал Митяй.
– Кто знает, может быть, – отмахнулся Порох. – С другой стороны, для молодежи война даже полезна. Вам ведь некуда свои гормоны девать? Вот, пожалуйста. Отличный каток для чистки Зоны, между прочим. Самые ушлые и борзые друг друга перестреляют, народу в Зоне поубавится, и тогда можно будет снова сталкерить. Останутся самые умные. И конкурентов меньше, и хабар в цене вырастет, красота.
– Значит, ты из тех, кто ищет в этом выгоду?
– Малыш, а кто в ней выгоду не ищет? Все торговцы, контрабандисты сейчас живут как в сказке. И наши, кстати, в том числе. Чем больше стреляют, тем больше покупают.
Митяй молчал. Отношение к Пороху у него менялось все сильнее. Как и к сталкерству, и к жизни в целом.
– Если всем это нравится, война никогда не закончится.
– Закончится, когда военные не выдержат и дадут просраться, – молвил Порох.
– Этим-то наша грызня к чему?
– Руководство Периметра ведь огромные бабки через Зону отмывает. Им выгодно, когда поток артефактов идет равномерно. Когда самые ценные экземпляры через их руки проходят. Понимаешь?
– Отчасти, – признался сталкер.
– Наверху ведь люди есть и повыше, чем эти барыги, они за всем этим следят. Зона же – монополия в чистом виде. И сейчас этот конвейер немного барахлит. Потому как мы вместо того, чтобы тягать им хабар, играем в войну. И рано или поздно они вмешаются. Пока только непонятно, на чьей будут стороне…
Порох засмотрелся в одну точку. Митяй щелкнул пальцами, приводя его в чувство.
– В смысле, на чьей стороне?
– А? – Порох оживился, словно вышел из транса. – Ну, они ведь тоже следят за пищевой цепочкой. Если им станет выгоднее работать с теми, значит, им помогут. С нами – помогут и нам. А может, и вовсе катком пройдутся и новую силу создадут, кто их, чертей, знает.
Митяй почесал скулу. Он и не заметил, как хмель привел
