– Сержант.
По едва заметному знаку офицера вперед, опустив автомат дулом в землю, выдвинулся один из солдат. Он протянул Евгении цепочку из двух рядов переплетенных меж собой колец, как будто золотых.
– Возьми, надень и защелкни замок, – приказным тоном велела Литвинова.
Женька протянула руку и вдруг, поймав взор солдата и покосившись на офицера, поняла, что все смотрят на нее, как на дикого зверя. Они что, опасаются ее? С уст чуть не сорвалась фраза – дескать, она не кусается, – однако благоразумие взяло верх над колким языком. Сука в форменной юбке шутки точно не оценит, и вообще лучше молчать.
– Ну же! – Литвинова начала терять терпение.
Больше не мешкая, Женька надела цепь и застегнула замочек. С виду обычное украшение, как из ее времени, правда, не из дешевых. В ювелирном… Боль, которая затмила мир белой вспышкой, вырвала из жизни девушки несколько мгновений. Когда Ливадова очнулась, муки уже не было. Она сидела на булыжниках и пыталась сфокусировать взгляд на фигуре офицера.
– Великолепно!
Голос Литвиновой раздавался будто издалека.
– Синхронизировалось, и все прекрасно работает. Ты! Одичалая! Поднимайся! Живо!
Ливадова поспешила подчиниться. Второй раз испытать подобное желания нет. Золотой браслет что-то активировал в нетчипе, вот так подарочек. Тварь! Чтоб ты сдохла, мразь!
– Ты поняла, что будет, если не подчинишься приказу либо требованиям? Отвечай!
– Да, да, – закивала Женька. – Поняла.
– Попытаешься сбежать – получишь то же самое. Попытаешься снять…
Опять! Боль! Вспышка!
Ливадова пришла в себя, услышав собственное всхлипывание. По щекам текли слезы.
– Встать, животное!
Женька вскочила на ноги. Опустила голову, чтобы не смотреть на офицера-садистку и не спровоцировать ее. Ливадова всеми силами пыталась унять рвущееся из груди рыдание и вытирала слезы с лица.
Почти все солдаты уходили куда-то по дорожке вдоль пруда. Рядом с одичалой остались только майор и сержант.
– Иди за мной!
Не глядя на дикарку, Литвинова направилась к самому большому дому загородной резиденции Владимира Воронцова. Евгения не смела ослушаться офицера и сразу же, как только услышала приказ, двинулась за ней. Позади шагал сержант, на всякий случай.
Они шли. Ливадова косилась по сторонам, но, не успев в полной мере отойти от двух болевых ударов, практически сразу забывала увиденное. Уяснила только, что через роскошный холл особняка поднялись по не менее богато отделанной лестнице на третий этаж. Свернули в правое крыло.
– Заходи. – Тон Литвиновой неожиданно смягчился. – Пребывать будешь здесь.
Дверь за Женькой захлопнулось. Девушка оказалась в просторном номере из двух комнат, с санузлом и, на первый взгляд, отлично обставленном.
И совершенно одна! Девушка сделала несколько шагов, оглядываясь и глупо улыбаясь, как вдруг заметила открывающуюся дверь. Лишь бы не эта сука Литвинова!
В номер вошел сын президента Красной корпорации, он тоже был в военной форме.
– Здравствуй, Евгения. – Воронцов небрежно бросил пилотку на пуф у входа.
Глядел он на девушку, чуть сощурившись. Как на добычу, нет, скорее видел в Ливадовой игрушку, и это пугало. Женька искала и не находила в себе недавней решимости, не говоря уже про настрой на коварство и соблазнение. Куда там! Она еле дышала от охватившей ее паники. Дура!
– Здравствуйте.
Воронцов попытался приблизиться, а Женька отступила. В просторном номере хватало места для маневра. Он сделал еще один шаг. Высокий, широкоплечий, голубоглазый. Стриженный по-военному коротко, волосы почти черного цвета.
Что ему нужно?
– Не возражаешь, если я закурю?
– Что? – Женьке показалось, что она ослышалась.
– Закурю, – повторил Воронцов и продолжил спокойным тоном человека, привыкшего отдавать распоряжения. – А ты иди в душ, ненадолго – и выходи, не одеваясь.
– Я… – Ливадова вздохнула и, сломавшись, опустила плечи.
– Иди, иди. Госпожа Литвинова рассказала, что ты уяснила порядок вещей в моем доме.
Уроды! Женьке вновь хотелось расплакаться, только она сдержалась. Однако в остальном они сломали ее. Как же хотелось надеяться, что только сегодня, и завтра она будет иной. Но сегодня она признала поражение и безмолвно подчинилась.
Когда она вышла из душа, покорная, дрожащая, ее новый хозяин докуривал сигарету и расстегивал портупею.
– Подойди…
Это случилось. В первый раз, и Женька не ошиблась, когда представляла это изнасилованием: не по форме, но по сути.
Соблазнить? Покорить? Нет… Даже не вспомнила про свой замысел.
Глава 10
Мост через Волгу
До боли знакомый железнодорожный мост: пять секций из двойных трапециевидных металлических ферм. Андрей смотрел на поднимающуюся впереди конструкцию как зримое воплощение прежней своей жизни, словно связь с прошлым или, быть может, другим миром, и с горечью думал, что мост, который он видел тысячи раз, теперь своим обликом безжалостно подчеркивает, что это не старый мир Ливадова.
Левый берег Волги. Закамуфлированный под лес джип со звездно-полосатым флагом и белым крестом на дверях поднимался к вершине земляной насыпи, по которой тянулись два параллельных железнодорожных полотна. Автомобиль остановился на хорошо укатанной и утоптанной квадратной грунтовой площадке. Площадью метров двадцать. Она обозначала половину подъема на старую насыпь.
Слева, если смотреть на мост, насыпали еще грунта – крутой въезд к железной дороге, и двум автомобилям на нем нипочем не разминуться.
Джип начинал подъем, двигаясь в противоположную от моста сторону. Когда въехал на квадратную площадку, багажное отделение с распахнутыми дверцами, откуда сейчас выбрался Андрей, смотрело прямиком на переправу. Фермы моста начинались в трех сотнях метров, а перед ними возвели блокпост. Иначе назвать странное и уродливое сооружение было трудно. Впрочем, пока не добрались до самого моста, Ливадов решил насчет блокпоста не заморачиваться.
Подъем делал на площадке разворот на сто восемьдесят градусов и выводил прямо на железнодорожное полотно. Однако джип Рамиреса туда категорически отказывались пускать. Артур Джонс спорил с толстым невысоким человеком с явно выраженными мешками под глазами. Он и еще пятеро людей в одинаковых комках цвета хаки, берцах и с укороченными «калашами» преградили автомобилю дорогу. Упакованы хорошо: есть еще и разгрузки, а у толстяка и того, что стоит рядом с Ливадовым и улыбающимся негром, имеются рации.
Почему-то у всех на правой щеке вытатуированы кружки: у стрелков один или два, у старшего три. Хмыкнув, Андрей решил, что на морды автоматчиков добрые люди перенесли погоны. Чтобы лучше видно было.
Рамирес ругался с пухлым коротышом, который, должно быть, был тут за главного. Говорили они на языке, что лишь отдаленно напоминал английский, хотя Ливадов не был в этом уверен. Джонс напирал, но толстяк являл собой саму непреклонность и, кажется, уже терял терпение. На возгласы проповедника теперь и он отвечал в повышенном тоне. Впрочем, говорили они вполне мирно. Автоматчики на расслабоне, лысый негр и второй помощник Джонса тоже. Все двери джипа почему-то распахнуты, и хорошо видно, как высокий тип с русой бородой со скучающим видом сидит за рулем автомобиля.
Чтобы отвлечься от пейзажа, что нагонял тоску, Ливадов принялся изучать оружие охранников. Андрей легко узнал АКС-74У – автомат Калашникова складной укороченный, внешне оружие как новое,
