Что до потерь в больших кораблях, то с момента первой схватки у планеты от ста кораблей осталось всего шестьдесят. Не все они были потеряны безвозвратно, всего десяток разлетелись на части, но остальные из-за проблем с двигателями вести активное преследование живого корабля не могли и отстали. Большая их часть влилась в основной состав идущего по следу флота.
Впрочем, у противника дела обстояли не лучше. В общем ситуация повторялась зеркально и была аналогична положению с основными флотами, но все в любой момент могло измениться.
Перестрелка между крыльями продолжалась, но интенсивность значительно снизилась и стала какой-то формальной, словно для отчетности для начальства. Стороны проводили перегруппировку кораблей и переброску авиационных подразделений, восполняя понесенные потери на усиленно бронированных кораблях-носителях, что шли на непосредственное сближение с противником.
Но вот перегруппировка закончилась, и пришло время для второй попытки.
Следовало торопиться, во-первых, флот долго не продержится, о чем красноречиво свидетельствуют прорывы отдельных тактических звеньев и отдельных кораблей с переходом на форсажный режим, и скоро нейрокорпоранты окончательно получат стратегическое преимущество, а во-вторых, живой корабль преодолел две трети пути к астероидной сфере, и там у парочки беглецов-псионов возникнет как минимум тактическое преимущество – из-за большого количества металлизированной пыли (руду перерабатывали и обогащали плохо отлаженные сильно устаревшие мобильные комбинаты, из-за чего в отходы шел большой процент металла, но да что с оширцев взять) снизится эффективность пси-подавления.
– Атакуем…
47
Флит-полковник Нунг Расч быстро составил план начала атаки, распределив роли каждой эскадрилье, тактическому звену и отдельным кораблям согласно их возможностям, а то ведь большая часть кораблей уже не соответствовала изначальным тактико-техническим характеристикам из-за полученных повреждений, прежде всего в вооружении. Так что какие-то тактзвенья пришлось усилить отдельными кораблями, чтобы эти подразделения вновь могли показать достаточную огневую мощь, что было особенно важно в противодействии конкурентам, а то, что несколько притухшее противостояние вспыхнет с новой силой, сомневаться не приходилось.
Так согласно плану за живым кораблем устремилось первое ударное тактическое звено в составе десяти кораблей из линкора, трех крейсеров, пяти фрегатов и одного корабля РЭБ.
Одна эскадрилья в количестве тридцати кораблей загодя выдвинулась на перехват возможных перехватчиков, а также аналогичной формации вражеских кораблей, что также будут иметь своей целью живой корабль.
Планировать что-то дальше не имело смысла, так как действия противника поломают любой план и останется реагировать на стремительно меняющуюся обстановку, и остальные корабли крыла требовались для парирования действий противника и проведения собственных маневров.
Перехватчики нейрокорпорантов не заставили себя долго ждать.
Сразу два десятка кораблей попытались помешать первому ударному тактическому звену добраться до цели, но завязли в перестрелке с прикрытием. Собственно, если подумать, то они и предназначались для связывания боя прикрытия, так как от основной массы кораблей противника выскочили еще два десятка кораблей и начали обходной маневр.
– Третье и четвертое тактические звенья направятся на перехват данной группы кораблей… – скомандовал флит-полковник.
Противник, конечно, это заметил и послал свои корабли.
Так одно тактическое звено за другим, реагируя на действия противника, втягивались в новую схватку, и вскоре оба крыла вошли в боевое соприкосновение, круша друг друга из всех стволов.
Тем временем первое ударное тактическое звено двигателистов сблизилось с живым кораблем на предельно малую дистанцию и, почти не отвлекаясь на борьбу с кораблями конкурентов, коих поблизости пока не было, начало интенсивный обстрел, продавливая энергозащиту.
Живой корабль пытался отстреливаться, чтобы хоть как-то снизить эффективность обстрела по себе, но все было бесполезно. Защита жертвы постепенно слабела, сжималась, и вот первые снаряды стали бить в золотистые бронепластины, а точнее в чешую.
– На абордаж! – поступила команда.
Вновь стартовали абордажные шаттлы и истребители прикрытия. Но на этот раз рэбовцы не сплоховали, и выскочившие на перехват живые истребители не могли совершать микротелепортационные прыжки из любого места, заходя в хвост своим противникам и безнаказанно расстреливая их.
Сейчас бой бортовой авиации в целом шел на равных.
Абордажные шаттлы добрались до борта живого корабля и начали пробиваться внутрь.
Тем временем нейрокорпоранты смогли пробиться сквозь заслон двигателистов, и к живому кораблю рвануло их специальное тактическое звено с целью провести абордаж.
Вновь завертелся стремительный бой истребителей, но двигателисты были потрепаны живыми истребителями, и абордажные шаттлы нейрокорпорантов без особого труда пробились к борту живого корабля и также начали операцию по проникновению внутрь.
Абордажники двигателистов к тому моменту уже пробились сквозь броню из бронечешуи, проделали ход в толще мяса и пробили еще один слой брони, на этот раз из кости, и оказались в коридоре живого корабля.
В принципе внутренние помещения мало чем отличались от таковых техногенных кораблей. Разве что покрытие стен было не из пластика и металла, а из кости. Освещение осуществлялось светящимися микроорганизмами…
На незваных гостей из всех щелей покатила волна всяких жутких тварей с огромными острейшими жвалами и шипами, что своей массой буквально затопили коридоры от пола до потолка. Абордажники открыли бешеную стрельбу, разрывая тварей на части, а прорывавшихся сжигали из огнеметов и заливали кислотой. Но тварей было слишком много, то одного абордажника, то другого сбивали с ног и сноровисто утаскивали куда-то вглубь.
– Что скажете? – с волнением и ожиданием поинтересовался прогнозом абордажа флит-полковник у псиона.
Тот после короткой паузы, необходимой для концентрации, отрицательно покачал головой. Нунг Расч помрачнел, на что псион сказал:
– Как, впрочем, ничего не выйдет и у конкурентов. От этого, конечно, не сильно легче, но…
– Но почему?!
– По сути, они позволили нам произвести проникновение на борт, имея возможность в любой момент превратить абордажников просто в беспомощную дичь.
– Тянут время?
– Именно. Пока абордажники будут с боем пробиваться к цели, корабль будет все ближе подбираться к пылевому облаку. Так что не только мы потерпим неудачу.
– Это действительно радует, но слабо, – криво усмехнувшись, ответил флит-полковник. – По сути, это наша последняя попытка абордажа…
Командующий специальным крылом имел в виду прорвавшиеся из главного боя флотов и настигающие их корабли нейрокорпорантов, что вот-вот начнут постепенно усиливать группировку противника. Не останется ничего другого, как отступить, а если честнее, то бежать.
Основные силы флота «Гипердвигателькорп» агонизировали и дрались только на силе воли. Флот «Нейрокорп», получив численное преимущество, развил успех и вот-вот должен был окончательно смять своего врага и, оставив какие-то силы на добивание остатков двигателистов, бросить основные силы в погоню за живым кораблем.
Адмирал Оурен к этому моменту словно сломался психологически после той ловушки, из-за которой потерял десять процентов флота, действовал как-то без огонька, если это, конечно, не влияние на его разум через нейросеть.
Остатки крыла Нунга Расча под ударом этой волны не продержатся и десяти минут. Дальше нейрокорпорантам уже ничто не будет мешать вновь и вновь пытаться взять живой корабль на абордаж, даже если первые попытки будут неудачными. Ресурсов у них хватит, чтобы сломить
