Потому что Хоппер скоро станет бывшим полицейским.

Он не просто исчезнет. Он окажется в бегах.

Вчера на почтовом складе Хоппер сдал табельное оружие, которое ему выдало Полицейское управление Нью-Йорка. Это был «Смит-Вессон» 10-й модели – старый, но вполне надежный полицейский револьвер. Подручный Гэллапа взял оружие и утащил его куда-то. Этот здоровяк был в белых нитяных перчатках и оттого напоминал музейного работника. Пистолет станет гвоздем программы: его подбросят на искусственно созданное место преступления, что будет указывать на причастность Хоппера. Сам детектив исчезнет, и его фамилия в итоге появится на специальной доске в участке, только теперь в качестве подозреваемого, а не следователя.

Будучи официально в бегах, Хоппер отправится вместе с Лероем в логово «Гадюк». Опальный, продажный, склонный к насилию полицейский предложит свои профессиональные услуги Святому Иоанну. И когда его завербуют в банду, задача будет проста – узнать, в чем состоит грандиозный план и как помешать его воплощению. Внутри логова Хоппер и Лерой будут сами по себе. Если потребуется их срочно оттуда вытащить, то связь со спецгруппой Гэллапа будет обеспечена. Но в этом случае всей операции придет конец, ведь федералам придется быстро что-то предпринимать. Гэллап особо выделил, что если ситуация повернется таким образом, то им обоим стоит сначала собрать как можно больше информации, а уж потом прибегать к «катапультированию».

Хоппер и Лерой разделились, когда федералы их выпустили. Юный бандит отправился к «Гадюкам» – подготавливать почву, а Хопперу нужно было решить кое-какие личные дела. Гэллап попытался его отговорить, мотивировал это необходимостью разом порвать все связи с работой, друзьями и семьей, но в итоге не стал сильно настаивать. Хоппер высказал ему кое-что насчет доверия, и специальный агент пошел на уступки.

Сегодня вечером у детектива встреча с Лероем, после чего и начнется сама операция.

А сейчас он хотел завершить пару дел.

Горизонт был абсолютно чист, так что Хоппер выбрался из машины и направился к собственному дому. Быстро дошел до крыльца, взбежал по ступенькам и без промедления зашел в холл. У него возникло неожиданное чувство, будто за каждым его движением следит вся улица. Но вокруг было пусто.

Хоппер зашел в свою квартиру и сразу направился в спальню. Первым делом ему требовалось принять душ и немного поспать. Затем – подобрать другую одежду. Это было немного глупо, но Хоппер чувствовал, что клетчатая рубашка и свободные брюки привлекают к нему излишнее внимание. Если предстоит перевоплощение из хорошего копа в злодея, то и выглядеть нужно соответственно – если не в глазах банды, то хотя бы в своих собственных. Хоппер прекрасно понимал, какую ему требуется сыграть роль и как быть убедительным. Мелочей здесь быть не может.

Детектив забрался на постель поверх покрывала, завел будильник и тут же провалился в сон.

4 июня 1972 года

Бруклин, г. Нью-Йорк

– Это цвет зеленого яблока?

Хоппер отступил на шаг, повернул руку так, чтобы краска не капала с валика, и склонил голову набок, чтобы оценить результат работы. В течение последнего часа он трудился над стеной в спальне. Получалось действительно хорошо. Покраску стены едва можно было назвать самым трудным испытанием, с которым Хоппер сталкивался в жизни. Но ему хотелось сделать все на совесть, ведь они с Дианой решили провести ремонт в новой квартире своими силами и не обращаться к специалистам. Переезд из Хоукинса в Нью-Йорк оказался легче в планировании, чем в осуществлении. Больше всего пострадал семейный банковский счет. Хоппер вышел на работу всего месяц назад, в начале мая – буквально на следующий день после их приезда в город. И сейчас они с Дианой очень ждали его первую зарплату.

Хоппер наблюдал за тем, как на стене сохнет краска, и размышлял, что, наверное, стоило разориться на более качественную.

– Ну что, как продвигается?

Хоппер оглянулся и увидел Диану. Она подошла очень тихо. На ее плече крепко спала их дочь; два месяца назад ей исполнился год. Диана осторожно обошла кучу водонепроницаемых подстилок возле двери, прошла в середину комнаты и встала рядом с мужем. Хоппер нежно чмокнул дочку в щеку, затем поцеловал жену в губы. Рукой с зажатым в ней валиком он указал на покрашенную стену.

– На банке было написано: «Зеленое яблоко».

Диана кивнула. Хоппер искоса взглянул на нее.

– Что означают эти нахмуренные брови? Безмолвное восхищение моими навыками маляра-самоучки? Или ты озадачилась, бывают ли яблоки такого цвета?

Диана засмеялась и собралась уже обнять мужа одной рукой, но помедлила – он все еще держал в руке испачканный валик.

– Погоди-ка, – сказал Хоппер, наклонился к лотку у стены, положил в него инструмент и снова повернулся к жене с дочкой.

Но тут Диана предупреждающе подняла руку. Хоппер застыл на месте.

– Ой, Джим!

– Что такое?

Диана качала головой и указывала в его сторону. Хоппер опустил взгляд себе на грудь. Сегодня он был в желтой футболке с портретом Джима Кроче[38], купленной в прошлом году на концерте. Улыбающееся лицо музыканта теперь было заляпано зеленой краской.

– Ах ты черт! – воскликнул Хоппер.

Его жена прикрыла рот ладонью. Спящая у нее на плече Сара заворочалась, и Диана инстинктивно принялась покачивать дочь, чтобы та успокоилась.

Хоппер поднял на нее глаза и прищурился.

– Ты что, смеешься?

Диана убрала от лица руку и перестала скрывать широкую ухмылку.

– Ох, Джим. Тебе ведь нравилась эта футболка.

– И правда нравилась. – Он вздохнул.

У Дианы подрагивали плечи – она пыталась удержаться от смеха.

– Я рад, что хоть один из нас находит это забавным, – произнес Хоппер. И тоже не смог сдержаться: через секунду смех уже вырывался из его собственной груди.

Хоппер подошел к жене. Своим шумом они разбудили Сару, и та заворочалась на материнском плече. Супруги встали рядом, тесно обнялись и пристроили между собой дочь. Пока она зевала и оглядывалась по сторонам, ее родители вновь оценивающе оглядели плоды трудов Хоппера.

– Ну, ты сам сказал, что хочешь перемен. Новый город, новая жизнь и все такое.

– О, конечно. Новый город, новая жизнь… И она преподала новый урок – никогда больше не покупать краску от… кто там ее производит? – Хоппер вытянул шею в попытке рассмотреть надпись на выброшенной банке.

Диана с улыбкой развернулась и поцеловала мужа.

– Я считаю, выглядит отлично. Мы хотели зеленый цвет – мы его получили.

– Это точно. – Хоппер ухмыльнулся.

Он взглянул на дочь: та все еще зевала, но уже определенно вырвалась из царства Морфея.

– Эй, милая, а ты что думаешь? – обратился к ней Хоппер. – Нравится такой цвет? Папочка молодец, да?

Он взял Сару из рук матери, прижал к себе и подошел с ней поближе. Слегка подбросил девочку в объятиях, потрогал ее ладошку и кивнул в сторону зеленой стены.

– Смотри. Наверное, яблоки в Нью-Йорке выглядят