Юкон с сомнением покосился на один из крупных камней под ногами. Взвесил его на ладони, пока рыцарь продолжал стоять на месте и тупо смотреть перед собой. Без указаний он стал похож на маленького ребенка, растерянного и испуганного.

Другого выхода нет. А если вспомнить, что эта гадина собиралась сделать с женщиной…

Юкон, не закрывая глаз, размахнулся и ударил порабощенного по затылку.

Кровь брызнула ему на лицо. Рыцарь без чувств свалился между двух крупных валунов. Волосы у него на затылке слиплись и влажно блестели в лунном свете. От удара маска сорвалась и отлетела в сторону, на нее тоже попали багряные капли. Юкон зажал рот рукой, чтобы не взвыть от боли, пронзившей затылок. Всего лишь краткая вспышка, но ему показалось, что кто-то со всей силой вонзил ему топор в темя. Он несколько раз сглотнул, прогоняя тошноту обратно в желудок. Без сил присел на камень и попытался отдышаться.

Клочья серебряных нитей еще висели в воздухе, но внизу, под ногами, лежало неподвижное тело. Он не мог разобрать, жив рыцарь или нет. Неужели убил? Обрывки струн трепетали на несуществующем ветру. Ни встать, ни даже моргнуть Юкон не мог.

Лишь через пару минут собрал волю в кулак и подобрал маску. Кровь на ней уже успела остыть и, когда он надел ее на лицо, холодными каплями пристала к щекам. Юкон почувствовал ее липкое прикосновение, как она просачивается сквозь его кожу, как напитывает тело смертельным ядом. Он ведь не убил? Не мог же убить? Но рыцарь лежал лицом вниз, и кровь стекала у него по вискам и загривку.

Юкон рывком сдвинул маску на лоб, отпрянул в сторону, и его вырвало. Кровь стучала в висках, руки дрожали, будто тяжесть камня, раздробившего череп, навсегда осталась в предплечьях и запястьях. Он тяжело дышал и молился, чтобы никто из рыцарей не услышал плеск рвоты о камни.

Просидел неподвижно минут десять, цепляясь за ускользающую реальность. В глазах то темнело, то прояснялось, он не мог заставить себя подняться. Но ведь нужно! Что сделано, то сделано. Глупо теперь отступать. Только почему ноги ему не подчиняются, а грудь сжимается, как после долгого бега?

Рыцарь у его ног вдруг дернулся, коротко застонал. Юкон подскочил мгновенно, как змеей ужаленный. Он и не думал, что от радости может бросить в жар, но чувствовал, как вспыхнули щеки и потеплел холодный пот на спине. Вместе с теплом вернулись и силы.

И Юкон, надвинув маску до подбородка, заспешил обратно к лагерю.

Женщина продолжала неподвижно лежать на земле, но Юкон заметил, что раз в несколько секунд она осторожно отползает в тень камней. Он подошел к ней и властно приказал:

– Поднимайся, живо!

После чего нагнулся, чтобы схватить ее за руку, и тут же прошептал:

– Не бойтесь, я пришел помочь. Я вас освобожу. Только подыграйте мне.

Она лишь повернула к нему голову, явно прислушиваясь к новому голосу. И наконец кивнула. Он помог ей подняться, маскируя, впрочем, эту помощь грубыми рывками. Смех в лагере уже утих, все потеряли интерес к «свиданию» рыцаря и вернулись к прежним темам.

– Сколько там ваших? – спросил Юкон у женщины и незаметно ослабил повязку на ее глазах.

– Пятеро, – ответила женщина еле слышно. – Только в нашем бараке.

– Они могут подчинять?

– У всех завязаны глаза.

– А если развязать? Смогут?

Женщина слегка покачала головой:

– Надзиратели никогда не снимают масок.

У нее был тихий приятный голос, с оттенком неиссякаемой нежности. Вблизи она оказалась еще моложе, незначительно старше Инки, с грязными, неровно остриженными волосами. Кости сильно выпирали из-под бледной кожи.

Нет, на нее, как и на других, не стоит рассчитывать.

Только на себя.

Они прошли дальше, к шатру, но остановились за пару шагов. Здесь их уже было не различить с другого конца лагеря. Из палатки выбежал один из прислужников, прижимая к груди большую флягу, и, бросив на Юкона полный отвращения взгляд, ринулся к баракам.

– Идемте, только быстро, – шепнул он женщине и рывком дернул за собой к камням.

Они укрылись в крупной расщелине, где Юкон развязал женщине руки. Она смотрела на него изумленно, на маску, скрывающую половину лица, на плащ с блестящим полумесяцем.

– Кто вы такой? – прошептала она на выдохе, растирая запястья.

– Я из Луксмира, – решил обойтись без лишних подробностей Юкон. – Я могу вывести вас отсюда.

– Всех?

Он невольно поморщился.

– Не знаю. Сколько удастся, пока не заметят.

– Половина из рыцарей скоро напьется, – серьезно заметила женщина. – Они всегда напиваются и засыпают прямо под дверью. Если бы только незаметно отвлечь остальных…

– Вы сможете подняться? – Юкон взглядом указал на вершину Скалы. – С той стороны у меня есть друг, он поможет. Надеюсь, он еще там. Нужно только держаться левой стороны, и увидите пещеру на полпути…

Женщина молча уставилась на него, не моргая. По ее взгляду было понятно, что она никогда не выходила за пределы лагеря и уж тем более не видела Город-на-Скале. Но ей так не хотелось признаваться в этом, она так боялась потерять единственного союзника, что предпочла хранить молчание.

– Хорошо, – решил Юкон. – Поднимайтесь. Найдите пещеру. И ждите остальных. Если услышите шум – спасайтесь в одиночку.

Он слышал, как женщина заспешила наверх, и снова остался в одиночестве. Над лагерем занималась песня – из тех, которые поют, пока хмель еще не печалит. Она сопровождалась гортанным хохотом. В качестве аккомпанемента кто-то постукивал по пустому бочонку. Юкон хотел вернуться к исходному посту, но мир неожиданно снова поплыл перед глазами.

Пришлось сесть. Отдышаться. Не позволить сердцу выскочить из груди. Вспомнить о чем-то хорошем, о редких ночах с Дурочкой, когда он читал ей вслух, а она беззвучно смеялась. О том, как океан выбросил ему здоровенную рыбу на день рождения. И как они с Инкой встречали «Принца» в гавани, и как Тулар отчитывал его на корабле, а сам не мог скрыть радости от встречи со старыми друзьями… На этом счастливые воспоминания иссякли, и Юкон быстро заморгал. Моргать пришлось долго, но он тщательно удерживал отчаяние на привязи. Ничего-ничего, сейчас, еще минута, и пройдет. В прошлый раз ведь прошло? Он не может себе позволить снова лишиться зрения. Сейчас, когда рядом нет ни Тулара, ни отца – не может.

Очень медленно, будто нехотя очертания шатра и палаток начали проступать из темноты. Юкон щурился, напрягал глаза до слез, и ему казалось, что лишь усилием его воли исчезнувшие предметы возвращаются обратно в реальность.

Рыцари тем временем организовали круг возле бараков, в центре которого извивалась худая фигура мальчишки с завязанными глазами. Только теперь Юкон заметил в руках одного из стражников кнут, которым он бил мальчишку по ногам.

Мальчишка был едва старше самого Юкона. Он плакал, слезы прочерчивали полосы на грязном лице,