Если происходило что-то труднообъяснимое, бьющее по нежелательному для государства лицу и при этом в какой-то мере забавное, долго думать не приходилось. Сильвестр позволил себе целых полминуты понадеяться, что в этот раз обошлось без Ворона, но, Создатель, кто ещё? Ну-с, припомним, что происходило в эту ночь… Никаких королевских балов, никаких дворцовых встреч, разве что день рожденья старой баронессы в одном конце города и званый вечер у виконта Валме — в другом.

Ах да, у нас же теперь ещё и Валме. Обрётший чин и оруженосца, но явно не душевный покой, если этот вечер, конечно, был его идеей. К вящему недовольству кардинала, когда Алва обзавёлся офицером для особых поручений, оказавшимся далеко не простаком-бездельником, эти двое стали действовать сообща — иногда, но весьма некстати! И если предыдущие проделки напоминали что-нибудь трогательное, вроде бурной юности Савиньяков и разрисованных королевских портретов, то нынешняя приобрела столичный размах.

Пора было заниматься действительно важными делами, а не копаться в чужом белье, и Сильвестр ограничился тем, что заново просмотрел одно из донесений, в спешке и довольно коряво набросанных на листе.

«Август Штанцлер, с раннего детства питающий слабость к мужчинам…»

«Почему у Августа Штанцлера часто меняются слуги и нет ни одной служанки…»

«…Ричарда Окделла, оказавшегося в неприятном положении после смерти отца — кто бы мог подумать, говорят в столице, что бедный молодой человек обратится к кансилльеру за помощью, а получит…»

Будь Квентин на пару десятков лет моложе, он бы не выдержал и вволю похохотал над тем, что получит бедный Окделл, в голос и от души, но кардинал ограничился сухой усмешкой. Бред, да и только, но теперь дело сильно запуталось.

Ричард, конечно, тот ещё твёрдый и незыблемый, но он бы физически не успел насолить и Валме, и Ворону так, чтобы оба решили вывести его из игры, да ещё и столь странным способом. Скорее всего, выводили Штанцлера, а вот по оруженосцу ударило другим концом палки…

Интересно, очень интересно!

— Будьте так добры, — обратился Дорак к зашедшему секретарю, — ближе к вечеру пошлите за Рокэ Алвой, он мне нужен.

— Ближе к вечеру, Ваше Высокопреосвященство?

— На закате, — плотоядно улыбнулся кардинал. — Он оценит.

***

Эр Эмиль не хотел отпускать его одного, но что страшного могло произойти в утренней столице? Клятвенно пообещав, что он не будет влипать в неприятности, Дикон отправился домой, то есть, в особняк Валме. Вчерашний вечер и добрая половина ночи — это было что-то с чем-то! От громкой стрельбы гудело в ушах, руки болели при каждом неосторожном движении, но сколько же нового он узнал, а сколькому научился! Радостное возбуждение от этого опыта заставляло Ричарда подгонять лошадь, будь он на своих двоих — бежал бы вприпрыжку, всё равно в такую рань мало кто его увидит… А увидят — не беда, пусть все знают, что у герцога Окделла всё хорошо и вообще он счастлив.

Удивительное дело, о своих страданиях Ричард почти не вспоминал: с другой стороны, печали и тоске как-то разом не осталось места в этой жизни. Отправной точкой послужил вечер у баронессы Капуль-Гизайль, а точнее — поздний-поздний вечер и всё, что последовало за ним. Дикон не стал ничего рассказывать виконту Валме, тем более — тот и так явно знал, если не подстроил, но в обиде оруженосец не был, вовсе нет. Марианна — настоящая Звезда, Женщина с большой буквы, как однажды отозвался о ней Марсель… Если бы она была не замужем и без сменяющих друг друга покровителей! На краю сознания болезненно ворочалась мысль — как тебе не стыдно так восхищаться куртизанкой, но…

Ричард вздохнул, представив, что сказала бы матушка. Узнав о Марианне, узнав обо всём, что происходит в его жизни, о том, как он вчера сначала стеснялся, а через какое-то время хохотал вместе с простыми солдатами, как с равными по положению… Это всё Эмиль, в его обществе было трудно долго дуться, может, на это и рассчитывал виконт Валме? Ему же вечно не нравится выражение лица у «молодого человека».

Плутая в переулках, тронутых лучами ползущего по небосводу солнца, Дикон решил — не будет он об этом писать матушке. Вообще выберет самые… неточные выражения и фразы, ведь получается, что он не только не оправдывает ожиданий Мирабеллы, Эйвона, эра Августа, но и наслаждается жизнью! Эх, Марсель бы сказал, что это правильно, а покрытые пылью — или как он их назвал? — страдания по «сдохшему прошлому» надо оставить в стороне. Ничего оставлять Ричард не собирался, а вот отодвинуть, кажется, был вполне готов.

В конце концов, это приказ его господина. Куда деваться! Главное — не забывать о своём настоящем долге.

Снова повеселев, Дикон потрепал лошадь по шее, и они выбрались на одну из улиц, которую наконец удалось опознать. Отсюда не так далеко до особняка Валме, наконец-то! Наверняка его господин ещё спит, хотя это зависело от того, как прошёл вечер с гостями — может, и не ложился. Далеко отъехать от перекрёстка без приключений ему не удалось — в противоположную сторону направлялись комендант с оруженосцем.

— Доброе утро, господа, — первым поздоровался Ричард, чувствуя внутри невероятную лёгкость. У него всё хорошо, Килеана-ур-Ломбаха он рад видеть всегда, а Эстебан… ну что — Эстебан, потерпит! Пусть завидует! Чему-нибудь.

— Приветствую, герцог Окделл, — суховато отозвался комендант. Эстебан ограничился кивком и какой-то неприятной ухмылочкой. — Вы так рано и одни… Я догадывался, что виконт Валме быстро устанет от оруженосца — слышал, вас не было вчера на вечере, и сейчас вы без него.

— Мы отправляемся по делам, — вполголоса вмешался Эстебан, явно довольный монологом своего господина.

Ричард едва не поперхнулся от возмущения. Что за кривотолки?! Слова Килеана откровенно задевали честь его господина, нужно было отвечать, Дикон чувствовал — он бы и без необходимости ответил, ведь Марсель отослал его явно не поэтому!

— Мне жаль, что вы поняли неправильно, сударь. Я выполнял поручение капитана и сейчас возвращаюсь домой, — ответил Ричард, подчеркнув «капитана». Выкусите! То есть, Эстебан пусть выкусит, а Людвиг — поймёт, что ошибался. Он Человек Чести, он должен понять. Кстати, надо было спросить, что за кошка пробежала между ним и Марселем.

Ничего выразительного больше не произошло — так же сухо попрощался комендант, никак не отреагировав на ответ, а Эстебан продолжал ухмыляться, словно знал что-то ещё.

— Надеюсь, хоть в этот раз вами никто