Снейп не думал о том, возможно ли это — шанс все равно был только один. Ледяными пальцами он с трудом сжал волшебную палочку, благо она лежала там же, под ладонью, и через мгновение исчез.
***
Август 1998 года, где-то на юге Европы.
«Висельник» — пронеслось в голове у загорелого мальчишки лет десяти в черных плавках. Выбравшись с каменистого берега на дорогу к маяку, он ещё раз опасливо глянул на притаившегося в тени низкого кустарника незнакомца, а затем крепко прижал к себе ведерко с крабами и припустился прочь.
Читать сознание людей, думающих на незнакомом языке, оказалось сложнее, чем Северус ожидал, но за неполных три месяца он освоился и с этим. Тем более с маглами легилименция выходила легче. А мест, где селились волшебники, Снейп сторонился.
Проводив мальчишку взглядом, он отвернулся к морю и невольно прикоснулся к кривым шрамам на шее. Ему всегда было глубоко плевать на собственную внешность, но, видимо, накладывать маскирующие чары все-таки стоило. Носить по такой погоде шарф или одежду с высоким воротом было самоубийству подобно.
Жара изводила Снейпа. В Лондоне бывало душно, но никогда солнце не палило так нещадно. В мае, когда они спешно, при первой же возможности, бежали из Англии, здесь показалось приемлемо, и они поселились в маленькой квартирке на втором этаже старого дома на окраине небольшого рыбацкого городка. Из окна гостиной открывался вид на океан, и Северус засмотрелся на то, как огромные волны разбивались о высокий берег. Однако в июне, когда под ногами начал плавиться асфальт, Снейп пожалел о своей поспешности, но убраться из этого пекла они уже не могли. Последние месяцы беременности дались Авроре очень тяжело, и Снейп винил в этом себя.
В начале июля Синистра родила.
Девочку. Крошечную и невероятную.
Северус не мог сказать, что это событие перевернуло его жизнь, но и собрать воедино чувства не выходило. Он попросту не знал, как реагировать на появление младенца и как себя вести. На пятый день от рождения дочери Аврора, уловив его смятение, ласково сказала «Ты можешь ее поцеловать», и это ошеломило Снейпа. Он и не представлял, что ребенка, своего ребенка, можно целовать.
Однако времени на рефлексию, в любом случае, оставалось немного. Северус рассчитывал в перспективе выбраться из этой дыры, чтобы бежать ещё дальше, а значит, надо было работать.
Битва за Хогвартс, завершившаяся без него, не отпускала. Снейп не говорил об этом с Авророй, предпочитая избегать тем связанных с его прошлым, но так легко перевернуть страницу было невозможно. Возвращаясь из Лиссабона, где он под оборотным сдавал зелья местному сквибу в лавку, Северус не мог не оглядываться, ожидая слежку, хотя в Британии о нем не вспоминали. Грудь сдавливало, учащался пульс и прежде, чем вернуться домой к Авроре, он уходил к маяку.
Ночами Снейпа терзали кошмары. Он просыпался в холодном поту, чувствуя, как в шею вонзаются зубы Нагайны. Правда, последнее с рождением ребенка все-таки прекратилось, потому как спать Северус стал так мало, что перестал видеть сны. Интимной близости между ним и Авророй тоже не стало, что было ожидаемо сразу после родов, а потом… Ее это, как будто, больше не интересовало, а он на роль мужа, да и отца, никогда не смел претендовать и неприкаянно терзался, изводя себя.
Один день сменялся другим, а бессонная ночь перетекала в утро. И так, казалось, могло тянуться до бесконечности, но, однажды, вернувшись после заключения очередной сделки, Снейп застал Аврору в слезах.
Понурившись, она сидела за обеденным столом и тихо, чтобы не разбудить спавшую в другой комнате дочь, плакала. Снейп шагнул к ней, но тут взгляд его упал на лежавшую на столе газету. С титульного листа «Пророка» на него дерзко глазел Мальчик-Который-Выжил.
«Хладнокровный убийца или ангел-хранитель? Трагическая история жизни и любви Северуса Снейпа, рассказанная самим Гарри Поттером!». Фотография резко сменилась, и вместо Поттера на обложке мерзкой газетенки появился его собственный, неизвестно откуда выкопанный снимок времен учебы в Хогвартсе. «Израненное сердце! Коварное предательство! Искупление длиною в жизнь! Кому двадцать лет хранил верность Северус?». Снейп побелел, думая, что хуже ничего быть уже не может, но тут изображение снова сменилось, и перед ним появилась Лили. «Мать Гарри Поттера отказала ему, и несчастный Северус с горя принял метку Пожирателя Смерти!».
Снейпу хотелось провалиться под землю. Мальчишка выставил его на посмешище перед всем миром. Хотя чего еще стоило ожидать от отпрыска Джеймса Поттера.
— Аврора… — не своим голосом начал Снейп, не представляя, что он может ей сказать, но тут из спальни послышался плач, и, кажется, впервые, Северус был рад этим звукам.
— Извини, — бросила она и сорвалась с места, торопясь уйти.
Спрятавшись в спальне, Аврора прижала к себе дочь и, больше не сдерживаясь, заплакала. Как ни странно, но то, что Северус оказался «человеком Дамблдора», ее не сильно удивило. В общем-то, она никогда не верила в то, что он — убийца, хотя бежала с ним, считая, что в Англии его приговорят к Поцелую Дементора. Да и то, что в молодости он с ума сходил по Эванс, не стало для Авроры открытием. Ей было горько и обидно за другое, хотя умом она осознавала, что все, изложенное Ритой Скитер аж на двух разворотах, нужно делить на десять.
Через какое-то время Эстер снова уснула, выпустив изо рта сосок, но Аврора так и сидела, боясь выйти. Она тоже успокоилась и больше не плакала, но и Снейпу нужно было дать время. Аврора понимала это и не торопилась. Да и переложить ребенка в кроватку, не разбудив, у нее все равно никогда не выходило. А вместе с Северусом они справлялись хорошо.
Через какое-то время Снейп действительно появился в дверях. Напряженные черты его лица свидетельствовали о том, что он здорово переживал, но смог взять себя в руки.
Оценив обстановку, Северус вопросительно приподнял бровь, что означало «Она уснула? Можно?». Синистра кивнула, и, поймав его взгляд на своей обнаженной груди, смущённо запахнула платье. После того как Северус, покачивая, мастерски левитировал спящего младенца в кроватку, они вернулись на кухню. Теперь от разговора было уже не уйти.
— То, что здесь написано… — начал Снейп.
— Не надо. Ты не обязан отчитываться передо мной, — перебила Аврора. — Я всегда знала, что ты не дурной человек, и что была она, я тоже знала.
Сказать второе оказалось сложнее, потому как знать, что когда-то в
