— А моя сестра?
— В безопасности. С Беном. Не в наших интересах вредить незараженным людям.
Незараженным людям? Дерьмо.
— Тебя Призвали?
Кристиан чертыхается.
— Черт, нет.
— Ты должен знать, что я…я договорилась…
— Я знаю, Иден. Но это не меняет того, что ты. Так что заткнись.
— Что я? И что же?
Он игнорирует мои вопросы и ведет меня к невзрачному черному внедорожнику.
Не такой роскошный, как у Се7мерки, но у меня такое чувство, что он не для свиданий предназначен. Открыв заднюю дверь, Кристиан толкает меня внутрь и срать он хотел, что я кубарем залетаю на сидение. На водительском сидении уже кто-то сидит, и Кристиан закрывает дверь, запирая тем самым нас в теплом автомобиле, который в ту же секунду срывается с места.
— Куда ты меня везешь?
— Мы скоро приедем. Закрой рот и наслаждайся поездкой.
Его тон голоса не такой глубокий и командный, как у Легиона, но в нем есть нотки власти. Словно он привык отдавать людям приказы. Да пошло оно все.
— Так что? Ты похищаешь меня? Мог бы хотя бы позволить мне взять чистую одежду.
Вместо ответа, Кристиан опускает пистолет и достает черную повязку.
— Либо ты сама завяжешь, либо это сделаю я.
— Ты должно быть шутишь?
— А разве, похоже, что я, мать твою, шучу? — Он бросает повязку и тычит пистолет мне в голову. — Завязывай. Немедленно.
Я выхватываю кусок ткани.
— Мудак, — бормочу я, не заботясь о том, что он может услышать. — Подумать только, я решила, что ты очень милый.
— Прости, кексик, просто актер из меня гораздо лучше, чем из тебя.
Я закатываю глаза, прежде чем завязать их. Мне стоит бояться, но честно говоря, я больше расстроена собой, чтобы позволить страху овладеть мной. Как же я так могла сглупить? Никому нельзя верить, особенно какому-то придурку с добрыми, зелеными глазами и милой улыбкой. Красивые — всегда самые опасные. Уже должна была это понять.
Кажется, проходит еще минут десять, прежде чем внедорожник сбавляет ход, чтобы остановиться, хотя я могу и ошибаться. Невозможно точно сказать, когда перед глазами лишь темнота. Я хочу сорвать повязку, но прежде чем успеваю, машина останавливается и глушится мотор. Затем дверь открывается, и меня вытаскивают в ледяную ночь.
— Не отставай, — рявкает Кристиан, дергая меня к себе, когда ноги заплетаются, и я спотыкаюсь о гравий.
— Где я?
И снова он игнорирует меня, но я чувствую его раздражение, когда ему приходится вести меня через какой-то вход в здание. Я знаю только, что это здание, потому что наши шаги раздаются кругом эхом и мне больше не холодно. Шум и приглушенный голос доносится из приемника, похожего на рацию. Я ничего не могу разобрать, что они говорят, но улавливаю следующие слова:
— Объект в здании и в пути.
Объект — точно я. Это все было запланировано и довольно долго.
Я чувствую, как без помощи Кристиана спускаюсь вниз по узким, извилистым ступенькам. Под пальцами я ощущаю холод шершавой стены, от которой пахнет минералами, словно она была вырезана из каменной породы. Как только мы, наконец, достигаем уровня земли, мы идем по бесконечным коридорам, прежде чем Кристиан буквально позволяет мне врезаться в дверной косяк.
— Да какого хера! — вскрикиваю я, потерая лоб.
— Следи за языком, — рычит он, прежде чем резким движением сорвать повязку с глаз, вырвав при этом несколько прядей волос. — Ты находишься в доме Господнем.
Я быстро моргаю, чтобы глаза привыкли к свету, струящемуся из десятков светящихся бра, расположенных вдоль коридора вплоть до тяжелой деревянной двери. Коридор выглядит древним, вероятно, место это было построено еще в средневековые времена. Честно говоря, судя по каменным стенам и отсутствию электричества, я бы сказала, что мы в склепе какого-то жуткого замка. Просто восхитительно!
Кристиан трижды стучит в дверь, прежде чем незнакомый голос велит нам войти. Мужской. Мягкий и успокаивающий. Но это, ни черта не значит. Кристиан распахивает дверь, и мы оказываемся в большом кабинете. Тяжелая мебель из дуба акцентирована темными зелеными тонами. Ничего дизайнерского или вызывающего, но хорошо сочетающаяся между собой мебель. Два вооруженных мужчины, одетые в черные штаны и кевлар, стоят по обе стороны от огромного стола, который находится посредине комнаты. И за этим столом сидит красивый мужчина: 40 или 50 лет со светлой бронзовой кожей, аккуратно подстриженными волосами — одетый в бордовую мантию и смотрящий на меня с мягкой улыбкой на губах.
Хм, что-то новенькое.
— Прошу, проходи. Присаживайся, — призывает он, махнув рукой. — Прошу прощения за столь быстро организованную встречу, но с вами, юная леди, довольно трудно связаться. — Тон его совершенно не резок. Честно говоря, он кажется дружелюбным, но я также и про Кристиана думала. И вот чем все закончилось. Я осторожно усаживаюсь в одно из кресел перед столом, в то время как раздраженный Кристиан садится в другое.
— Где я? — спрашиваю я, проигнорировав фальшивую любезность.
— В церкви, — без колебаний отвечает добродушный мужчина.
— Так вы?..Священник?
Он кивает.
— Более или менее. Своего рода служитель. Здесь меня называют преподобным. Можешь тоже так звать.
Церковь. Священник. Вооруженная охрана.
Что за черт.
— Ты из Альянса.
— Часть его. Мы так рады видеть тебя здесь. Крисиз сказал мне, что несколько дней назад твои друзья очень сильно сопротивлялись, чтобы ты к нам не попала.
— Крисиз?
Священник — Преподобный — кивает в сторону Кристиана, который заметно напрягся.
— Весьма прискорбно. Было пролито много ненужной крови.
На этих словах Кристиан — Крисиз — поворачивается ко мне, и ненависть застилает его глаза и добавляет:
— Крови добрых людей. Уверен твои друзья гордятся собой.
Перестрелка на заправке…Это был он. Блондин с оптическим прицелом. Он говорил с Легионом, как будто знал его или, по крайней мере, знал о нем. И он точно знал, кто я такая. Боже, как я могла быть такой наивной? Я должна была догадаться, как только увидела его.
— Ты пытался убить нас, — ответила я.
— Мы пытались спасти тебя, — огрызнулся он.
— Было глупо с нашей стороны ожидать от Се7мерки разумных действий, учитывая их планы на тебя, — вставляет Преподобный. — Я недооценил их неутолимую жажду власти.
Я качаю головой.
— Се7мерка не раз спасала мне жизнь. Если кто и пытался спасти меня, так это они, — говорю я, хотя не уверена, что верю в собственные слова. Тем не менее, я не хочу, чтобы эти засранцы думали, что их вмешательство приветствуется.
— Так может показаться на первый взгляд. Но разве тебе не интересно, почему они были так непреклонны, чтобы держать тебя подальше от нас — организации, которая в течение многих столетий принимает страдающих и успешно борется с известным нам злом.
— Эм, вероятно, чтобы ты не просверлил дыру мне в голове, — закатив глаза, отвечаю я.
Преподобный игнорирует мое замечание, словно идея пыток — не более чем надоедливый комар, жужжащий
