30

Ближе к вечеру в воскресенье Гвенди с мамой отправляются по магазинам за рождественскими подарками. Сначала они едут в «Уолмарт», где Гвенди покупает для папы несколько пазлов, а миссис Питерсон хватает с полки последний оставшийся плеер – в подарок давней подруге Бланш Гофф, чтобы та «слушала музыку на утренних прогулках по школьному стадиону».

Когда они выходят из магазина, у Гвенди звонит телефон. Это папа переживает, как дела у мамы. Гвенди уверяет его, что у мамы все хорошо, и обещает за ней присмотреть. Миссис Питерсон вырывает телефон из рук дочери и говорит:

– Смотри свой футбол, старый гриб, и оставь нас в покое. Не мешай девочкам развлекаться.

Они садятся в «субару», сгружают покупки на заднее сиденье и хихикают, как две школьницы.

На самом деле Гвенди присматривает за мамой, и пока увиденное ей нравится. Миссис Питерсон еще немного слаба и ходит медленнее обычного, но это нормально – после всего, что она перенесла. Самое главное, думает Гвенди, мама снова веселая и остроумная. И опять улыбается. Все два месяца химиотерапии она не шутила и почти не улыбалась.

После «Уолмарта» они заезжают перекусить в «Крекер баррел» и едут в новый торговый центр на шоссе номер 119. Сегодня здесь шумно и людно, словно на стадионе во время пятничного футбольного матча – такое впечатление, что в торговом центре собралась половина всего подросткового населения Касл-Рока, – но это не портит веселья. Гвенди с мамой два часа ходят по магазинам, потихоньку вычеркивая последние пункты из списков подарков, съедают по двойной порции мороженого, разглядывая посетителей ресторанного дворика, и подпевают рождественским песням, что звучат из динамиков по всему торговому центру.

В конце концов Гвенди сажает маму на лавочку неподалеку от входа в большой магазин спорттоваров, а сама идет выбирать комбинезон-дождевик Райану для сплавов на байдарках. Перед отъездом он попросил только его, и Гвенди твердо решила, что желанный подарок будет ждать мужа под елкой. Комбинезон куплен, Гвенди убирает чек в сумку и направляется к выходу из магазина. Погруженная в свои мысли, она ничего вокруг не замечает и натыкается на кого-то из покупателей.

– Прошу прощения, – говорит она, поднимает взгляд и видит, кто это. – О Боже, Бриджит!

Высокая блондинка смеется и поднимает с пола пакет с покупками, который уронила, когда на нее налетела Гвенди.

– Узнаю нашу старушку Гвенди. Вечно несется куда-то выпучив глаза.

Гвенди с Бриджит Дежарден учились в одной школе, только Бриджит на два класса старше. Они занимались в одной спортивной секции и проводили немало времени друг у друга в гостях.

– Когда мы в последний раз виделись? На параде Четвертого июля? – спрашивает Гвенди, обнимая подругу.

– Тогда ты тоже меня чуть не сшибла, помнишь?

Гвенди ахает и закрывает рот ладонью.

– О Господи, точно! Надеюсь, ты меня простила. – Тогда Гвенди случайно выбила из руки Бриджит стакан с лимонадом, и тот выплеснулся прямо на ее новый сарафан. – Раньше я не была такой неуклюжей, но теперь, похоже, наверстываю упущенное за все предыдущие годы.

– Ничего страшного, Гвен. Я, кажется, знаю, как ты можешь загладить свою вину.

– Как?

Бриджит приподнимает брови.

– Возможно, ты не в курсе, но в сентябре меня выбрали председателем городского родительского комитета.

– Круто, – говорит Гвенди с искренним восхищением. – Поздравляю.

– Да ладно. – Бриджит улыбается, закатив глаза. – Госпожа сенатор, важная птица.

– Я не сенатор…

– Не важно. В общем, в этом году я отвечаю за новогодние торжества. Если позволит погода, праздник будет на площади у мэрии, и я подумала…

Гвенди молчит. Она уже догадалась, что будет дальше.

– …ты сможешь сказать небольшую речь?

Гвенди сразу же вспоминается один из любимых маминых афоризмов: Не ищи легких путей, ищи правильный путь.

– На две-три минуты, не больше. Но я пойму, если ты вдруг не сможешь, или не захочешь, или у тебя уже есть какие-то другие планы…

Гвенди кладет руку ей на плечо.

– Я согласна.

Радостно взвизгнув, Бриджит заключает ее в объятия.

– Спасибо, спасибо, спасибо! Ты даже не представляешь, что это для меня значит.

– Только смотри, чтобы у тебя в руках не было кружки с горячим шоколадом, когда к тебе подойду.

Бриджит хихикает и разжимает объятия.

– Хорошо.

– Я тебе позвоню на следующей неделе. Договоримся, когда и куда приходить.

– Отлично. Еще раз огромное спасибо. – Бриджит идет прочь, потом оборачивается. – С Рождеством!

– И тебя с Рождеством! Удачно мы с тобой столкнулись.

Гвенди выходит из магазина и пробирается сквозь толпу. Она уже видит скамейку, где сидит мама, и собирается помахать ей рукой – но рука застывает в воздухе.

Мама сидит не одна.

Сердце Гвенди пронзает ужас, и она мчится к скамейке, расталкивая всех на своем пути.

31

– Кто это был? – Голос Гвенди чуть не срывается на крик. Она лихорадочно осматривает толпу покупателей. – С кем ты сейчас говорила?

Миссис Питерсон удивленно глядит на дочь:

– А что… что случилось?

– Человек в черной шляпе. Ты сейчас с ним говорила… Ты его знаешь?

– Нет, он приезжий. Гостит у друзей. Он задал мне пару вопросов и пошел своей дорогой.

– У каких друзей он гостит?

– Он мне не докладывал, а я не спросила, – говорит миссис Питерсон. – В чем дело, Гвен?

Поднявшись на цыпочки, Гвенди тянет шею и высматривает в толпе человека в черной шляпе.

– О чем он тебя спрашивал?

– Так, дай-ка подумать… Он спросил, нравится ли мне Касл-Рок. Я сказала, что живу тут всю жизнь. Это мой дом.

– О чем еще?

– Он попросил порекомендовать ему хороший ресторан. Сказал, что не ел нормальной горячей пищи уже много недель и жутко проголодался. Я подумала, что это странно. Для человека, который хорошо одет.

– О чем еще он расспрашивал?

– Больше ни о чем. Мы очень быстро поговорили, и он ушел.

– Как он выглядел? Можешь его описать?

– Он был такой… – Миссис Питерсон умолкает на пару секунд. – Высокий, худой. Вроде бы твой ровесник. Глаза, кажется, голубые.

Она встает и берет со скамейки пакеты с покупками.

– Ты мне расскажешь, что происходит? А то я уже начинаю за тебя волноваться.

Думать приходится быстро. Гвенди делает непроницаемое лицо и говорит:

– Есть один репортер, в Вашингтоне. Донимает меня уже почти месяц. Очень назойливый и вообще неприятный