– Извините, что вам пришлось ждать, – говорит Гвенди и садится на стул рядом с шерифом. Ставит на стол свою сумку, но почти сразу переставляет ее на пол, когда понимает, что с нее капает тающий снег. Гвенди вытирает небольшую лужицу рукавом свитера.
– Доброе утро, госпожа конгрессмен, – говорит шериф Риджвик.
– Может быть, уже начнем? – Миссис Хоффман сердито глядит на него.
– Да, конечно.
Наклонившись вперед, Гвенди тянется через стол, чтобы пожать руку сначала мистеру Хоффману, а потом – миссис Хоффман.
– Доброе утро, меня зовут Гвенди Питерсон. Мне очень жаль, что наше знакомство происходит при таких печальных обстоятельствах.
– Доброе утро, – говорит мистер Хоффман на удивление глубоким голосом.
– Мы знаем, кто вы. – Миссис Хоффман вытирает руку о джинсы, словно прикоснулась к чему-то противному. – Вопрос в том, как вы собираетесь нам помочь?
– Я сделаю все, что смогу, – говорит Гвенди, – чтобы помочь следствию в поисках вашей дочери, миссис Хоффман. Если шерифу Риджвику нужны…
– Ее зовут Карла, – перебивает ее миссис Хоффман, сердито прищурившись. – Можно хотя бы запомнить, как ее зовут.
– Конечно. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь следствию в поисках Карлы. Если шерифу нужны еще люди, я обеспечу ему людей. Если ему потребуется дополнительный транспорт или специальное оборудование, я прослежу, чтобы он все получил. У него будет все необходимое.
Миссис Хоффман разъяренно глядит на шерифа.
– Что ему необходимо, так это чтобы кто-то пришел и объяснил, как надо работать.
Гвенди возмущена.
– Так. Погодите минутку, миссис Хоффман…
Шериф касается руки Гвенди, не давая ей договорить. Потом оборачивается к Хоффманам.
– Я понимаю, вас тяготит неизвестность. Я знаю, что вы недовольны тем, как продвигается следствие.
Миссис Хоффман скептически фыркает.
– А оно продвигается?
– Но я вас уверяю, мы делаем все возможное, чтобы найти вашу дочь. Мы проверяем все версии. Никто из нас не успокоится, пока мы не закончим расследование.
– Просто мы беспокоимся, – говорит мистер Хоффман. – С ума сходим от беспокойства.
– Я понимаю, – отвечает шериф. – Мы все понимаем.
– Дженни Такер из парикмахерской говорит, что вчера вы обыскивали ферму Хендерсона, – заявляет миссис Хоффман. – С чего бы вдруг?
Шериф вздыхает и качает головой.
– Дженни Такер – главная сплетница Касл-Рока. Вам это известно.
– Сплетни – не всегда вранье.
– Не всегда. Но в данном случае так и есть. Насколько я знаю, никто не обыскивал ферму Хендерсона.
– Почему? – не отстает миссис Хоффман. – Я слышала, в юности он отсидел срок в Шоушенке.
– Черт, миссис Хоффман, да почти половина всех работяг округа Касл имеет как минимум одну судимость. По-вашему, нам теперь надо обыскивать всех и каждого?
– Просто ответьте мне на вопрос, – настаивает миссис Хоффман, склонив голову набок, как бойцовый петух, готовый броситься в драку. – Ответьте честно и прямо, хотя бы раз. Что у вас есть? Вы целую неделю ходили кругами, и что теперь у вас есть?
Шериф Риджвик делает глубокий вдох и медленно выдыхает.
– Я вам уже все сказал. И ничего больше сказать не могу. Чтобы не разглашать тайну следствия…
Миссис Хоффман бьет кулаком по столу, напугав всех присутствующих.
– Бред!
– Кэролайн, – говорит мистер Хоффман, – может, нам стоит…
Миссис Хоффман смотрит на мужа. Ее глаза мечут молнии, вены на шее вздуваются, будто вот-вот лопнут.
– Ничего у них нет. Как я тебе и говорила, Фрэнк. Ни черта у них нет.
Гвенди наблюдает за этой сценой с каким-то тупым, отстраненным ужасом – словно зритель в первом ряду на записи утреннего ток-шоу, – но теперь что-то внутри пробуждается и подстегивает ее к действию. Она понимает руку, пытаясь взять ситуацию под контроль, и говорит:
– Я предлагаю нам всем успокоиться и начать все сначала.
Одарив Гвенди свирепым взглядом, миссис Хоффман встает так резко, что ее стул с грохотом падает на пол.
– Лучше поберегите свою клоунаду для тех идиотов, которые сдуру проголосовали за вас. – У нее изо рта брызжет слюна. Она пинает упавший стул. – Тоже мне, выскочка! Приходит вся такая модная, в сапогах за пять сотен долларов и пытается нас осчастливить своим присутствием. Умереть и не встать!
Она выходит из конференц-зала, рывком распахнув дверь.
Гвенди смотрит ей вслед, открыв рот.
– Я не хотела… Я просто пыталась…
Мистер Хоффман встает.
– Госпожа конгрессмен, шериф, вы уж извините мою жену. Она сама не своя.
– Ничего страшного, – говорит шериф Риджвик, провожая его до двери. – Мы все понимаем.
– Прошу прощения, если я что-то не то сказала, – извиняется Гвенди. – Я хотела как лучше, а сделала только хуже.
Мистер Хоффман качает головой.
– Хуже уже быть не может, мэм. – Он пристально смотрит на Гвенди. – У вас есть дети, госпожа конгрессмен?
Гвенди с трудом глотает комок, вставший в горле.
– Нет.
Мистер Хоффман кивает, глядя себе под ноги, но не говорит больше ни слова. Потом уходит вслед за женой.
Проводив его взглядом, шериф Риджвик оборачивается к Гвенди.
– Вот и поговорили.
Гвенди растерянно смотрит по сторонам, не зная, что делать дальше. Все случилось так быстро, что у нее кружится голова. В итоге она выпаливает:
– Сапоги я купила в «Таргете».
36
Весь остаток дня Гвенди слоняется по квартире, смотрит новости по телевизору и пьет слишком много кофе. Из полицейского участка она вышла совершенно подавленная, с чувством собственной некомпетентности и того, что подвела всех присутствующих. Она явно сказала что-то, взбесившее миссис Хоффман, причем шериф Риджвик прекрасно справлялся, пока Гвенди не встряла со своими дурацкими репликами. Да еще это язвительное замечание о ее сапогах и одежде… оно почему-то задело Гвенди. Она понимает, что ее не должны задевать подобные выпады, но все равно было обидно. Вернувшись в Касл-Рок после стольких лет отсутствия, она периодически сталкивалась с неприязнью здешних жителей и сама относилась к этому философски. Понятно, что всем мил не будешь. Но тогда почему она так напряглась в этот раз?
– Что ты стоишь впустую? – говорит она пульту управления. – Давай, разберись, в чем тут дело, и сообщи мне.
Пульт, разумеется, не отвечает. Он стоит на столе – рядом с полупустой чашкой с кофе и старой телепрограммой – и упорно молчит. Гвенди хватает пульт от телевизора и делает звук погромче.
Президент Хамлин стоит на лужайке перед Белым домом, вызывающе скрестив руки на груди. В небе на заднем плане маячит вертолет.
– …если они и дальше будут сыпать угрозами в адрес Соединенных Штатов Америки, – говорит президент, сурово глядя в объектив камеры, – мы будем вынуждены применить силу. Против силы есть только сила. Наша великая страна никогда не пойдет на уступки.
Гвенди не верит своим ушам.
– Господи, он возомнил себя героем боевика.
Звонит телефон. Она знает, что это вряд ли Райан – с его последнего звонка прошло не так много времени, – но все равно бежит, чтобы ответить скорее.
– Алло.
– Гвен, привет. Это папа.
– Я как раз о вас думала, – говорит она, приглушив звук телевизора. –
