В общем, пришлось будить майора Мерфи, ван Рюйтера и Джозефа Окочукво. Лазутчиков взяли быстро и так же быстро же раскололи. Мы узнали много интересного, но провозились с этим почти всю ночь. Разъехались по домам, собрались и, едва первые лучи солнца показались над джунглями, уже летели в ветеране вьетнамской войны «Хьюи» навстречу рассвету.
Асгард. Дагомея.
32 год. 27-е число. 7-й месяц
Я смотрел в открытую дверь на проносящиеся внизу джунгли, и мне казалось, что эту картину я уже где-то видел. Общую картину. Да, видел, во всех американских фильмах про Вьетнам. Бравые морские пехотинцы бодро летят резать «гуков»[57].
Вот только фильмы эти почти всегда плохо заканчивались. Конечно, вьетконговцев[58] побеждали, но перед этим солдатики хватали лиха. Но нам так не надо, у нас единственный шанс – тихо прийти и, сделав дело, так же тихо и быстро уйти. Все другие варианты, в любых раскладах, для нас закончатся печально. Повстанцы всю жизнь повоевали в этих джунглях, а мы…
Некоторый опыт имеет Герда, у меня с Ингой вообще никакого. И я, и она особенно умеем стрелять. Стрелять, но не воевать, а это большая разница. И джунгли раньше видели только по телевизору. Да, я теоретически много знаю про войну, но идти с этими знаниями, без опыта и практики, воевать – смешно. Но все-таки мы летим. Девушки, прислонившись к стеганой обшивке салона, дремлют, Томас с любопытством смотрит на пилотов, с выражением лица «…вах, шайтан, что делает…».
Его мы нарядили в камуфляж, ботинки и дали пулемет. Останется с нами, если что… а ему все равно. А мне не все равно, я погибать не собираюсь. Мне жить хочется, с Гердой, да и с Ингой тоже, если честно говорить.
Я как-то разговорился с одним ветераном в музее, спрашивал его про оружие в экспозиции, хотелось знать мнение человека, державшего его в руках. Петр Иванович много рассказывал, старикам всегда приятно, когда их слушают. Я поинтересовался, как это, когда тебя вот-вот должны убить и шансов выжить практически нет.
Он ответил просто. Знаешь, говорит, когда собаку боишься, она тебя обязательно укусит. Так, говорит, и старуха с косой. Улыбнись ей в лицо, и она, может быть, не возьмет тебя, оставит на следующий раз. Вой-на, говорит, щадит дурных и бесшабашных, но ни в коем случае не глупых. Глупых она забирает в первую очередь. Вот только притвориться лихим и бесшабашным нельзя, таким надо родиться. Вот так мне ответил старик, прошедший в обыкновенной пехоте всю войну до самого Берлина.
Что ж, раз лихими мы стать не можем, остается только первое. А уж дурнее нас еще поискать надо. Так что есть все шансы на успех.
Вертолет шел низко, едва не касаясь брюхом зеленого океана, раскинувшегося до самого горизонта. Пилот, которого звали Ричардом, вел вертолет лихо и напевал песенку, английский вариант «…броня крепка и танки наши быстры…», что-то в этом роде. Второй пилот сидел в проеме двери за «миниганом»[59] и ничего не делал, он вообще всю дорогу промолчал, изъяснялся жестами и, как я узнал позже, был поляком.
Пилот подозвал Томаса, тот принялся интенсивно жестикулировать, что-то кричать, и мы, ненадолго зависнув, плавно сели, как провалились, в зеленый колодец. Со всех сторон плотная, зеленая стена джунглей. И запах! Мне всегда казалось, что джунгли должны пахнуть остро, экзотическими ароматами тропических растений… может быть, они так пахнут на Земле, а здесь просто воняли, омерзительно смердели гнилью и болотом. Я проинструктировал пилотов еще до вылета и сейчас повторил: сидеть в вертолете, по окрестностям не шариться, в любой момент ждать сигнала заводиться. Оба вооружены американскими винтовками М-4 и пистолетами «беретта», стандартно для американцев. Так что думаю, от зверья отобьются.
Вытянули лодку, навьючили на себя снаряжение и, подхватив ее за ручки, потащили в направлении, указанном Томасом. Я сразу придумал новое упражнение для американских морских котиков. В фильмах показывают, как они на тренировках на себе лодки таскают, так теперь пускай таскают их в джунглях. Гораздо эффективнее.
Показался ручей, прыгающий по заросшим мхом камням. Скользя и спотыкаясь, мы в хорошем темпе проскочили по нему метров пятьдесят и наткнулись на небольшую заводь с черной водой, сплошь заросшую зеленью.
Спустили лодку на воду, загрузили снаряжение. Томас, достав из мешка сушеную тыкву, измазал удивительно вонючей черной жижей борта лодки, наши ботинки и наляпал на маскировочную сеть. Дышать стало почти совсем невозможно, но насекомые, до этого плевавшие на наш репеллент, отстали. Я натыкал веток и листьев в специальные гнезда, лег на носу, девушки пристроились в середине, выставив стволы по сторонам, Томас занялся мотором, и мы отчалили.
Негромко жужжал движок, стены растительности по берегам, как при замедленной съемке, проплывали мимо нас. Лодка казалась небольшим островком зелени, оторвавшимся от берега и тихо плывущим по течению. Я старался следить за направлением движения, но быстро запутался, Томас вел лодку по бесчисленным протокам, мы, кажется, несколько раз крутились на одном месте, заплывали в заливчики, не имевшие, на мой взгляд, выхода, но проводник всегда находил дорогу. Девы мои лежали на дне лодки тихо, как мышки, и только озирались по сторонам. Я тихонечко спросил у Томаса, можно ли говорить, на что он кивнул утвердительно.
– Дамы мои, как настроение?
– Писать хочу… – тихо отозвалась Герда.
– Тоже хочу… – пискнула Инга.
Вот так раз. Кстати, кладовщик Капитула среди снайперского снаряжения положил две упаковки памперсов для снайперов. По слухам, они как раз и были изобретены военными для снайперов, вынужденных лежать сутками без движения. Естественно, западными военными, наши вояки такими мелочами не заморачивались, в моей части уж точно. Стойко переноси тяготы и лишения службы и, если приспичит, дуй в штаны. Ради победы не позорно. Так я эти памперсы сразу в сторону откинул, еще и подивился юмору кладовщика. Зря.
– Том, сколько еще?
– Час. Причалить?
– Час потерпите?
– Нет… да…
– Да… нет…
Кошмар. Это у них от волнения. Наверное. Весь настрой на операцию, заставлявший дрожать мои коленки и стучать сердце, куда-то пропал. Какой настрой, если девы писать хотят. Не верю я байкам о секретных подразделениях невероятных диверсантов, состоящих сплошь из женщин. Они типа самые лютые, хитрые и терпеливые. Может, так и есть, но…
– Дуйте в штаны… – милостиво разрешил девушкам.
– Я…
– Мы…
– Ладно, Томас, причаливай…
В итоге потеряли еще полчаса. Не критично, времени впереди полно, если, конечно, встреча состоится по графику.
Зверье вокруг нешуточно впечатляло. Особенно поразили маленькие обезьянки, с двумя пальцами на конечностях, в ярчайшем малиновом
