Гайя решительно смотала повязку с плеча — некогда было беречь себя, ей надо было успеть подготовить Марса к поединку. Да еще и сделать так, чтобы «желание» наставника поставить их друг против друга выглядело совершенно естественным и обещало бы красивое зрелище.

Наставник и Рагнар не стали ее удерживать — они все поняли, а наставник тут же погрузился в раздумья, как и что ему следует сказать Требонию.

— Марс! — она стояла напротив него с мечами в обеих руках. — Спарринг? Но только ты с трезубцем и сетью.

— Не сходи с ума! — остановил ее Марс, уже успевший перевести дыхание после тренировки с Варинием. — Что ж вы сегодня все слабосильные на мою голову? Как из рук Рениты вырываетесь, так на меня.

Он попытался свести все к шутке, хотя и видел прекрасно, что глаза Гайи потемнели, как всегда в тех случаях, когда она задумывалась о чем-то очень серьезном и страшном.

— Марс, давай. У нас мало времени, — она показала кончиком меча на лежащую на песке сеть.

— Милая, не горячись. Ты не готова. И вообще, у тебя же там Рагнар под боком, вот с ним бы и рубилась. Вас обоих сейчас на пару выпадов и хватит.

— Да пойми же ты! — она крутанула меч в левой руке, а в правой не рискнула, сберегая плечо.

— Не надо. Давай хотя бы до завтра, — он злился на нее все больше и больше и с трудом себя сдерживал, чтобы не наорать на упрямую подругу.

— Нам надо сейчас, — ее уже тоже начало раздражать необъяснимое упрямство Марса, на сообразительность которого она надеялась.

Ей надо было срочно разложить с ним поединок до мельчайших подробностей, чтобы не импровизировать, как с Таранисом, а он почему-то медлил, спорил, и все это на глазах у остальных гладиаторов и под внимательным взором надсмотрщиков и еще пяти наставников, работавших со своими учениками, но замечаших по привычке все, что происходит на тренировочной площадке.

Марса надо было срочно вытаскивать наружу — и гораздо раньше, чем оговаривала она тогда на свидании с Дарием. Если тут замешан этот неизвестно откуда всплывший или выползший Порций — то только Марс сможет его остановить. Предатель слишком близко может подобраться даже не к Октавиану — в этом отношении она была спокойна, ребята все же не дремлют. Под угрозой, возможно, жизнь префекта — и тогда уже основные нити расследования оборвутся, и вот это приведет заговорщиков к практически беззащитному цезарю.

Беззащитному, конечно, с точки зрения упреждения удара — то, что ее ребята лягут костьми и будут защищать и дворец, и подступы к нему, и самого императора до крайнего вздоха, она совершенно не сомневалась. Но хотелось избежать и этого, а сделать все тихо и красиво, так, чтобы, как обычно, любопытные римляне опять лениво подумали, увидев несущихся по переулку или по крыше спекулаториев: «Вот делать им нечего, все у них учения, все развлекаются, да и смотреть не на что, гладиаторские бои хоть с кровью и красивым вооружением, а эти в черные тряпки завернулись и бегут».

— Марс, — угрожающе прошипела она, теряя терпение и ощущая, как отзывается правое плечо даже на просто удерживаемый в руках меч. — В позицию.

И она напала на него, сначала нарочно медленно, давая ему возможность отступить на два шага и подхватить с песка сеть и трезубец. Но он не стал этого делать, а наоборот, отбил ногой меч, который у нее был в левой руке и схватил ее за правое плечо, чтобы остановить второй удар. Но сразу же пожалел об этом — девушка резко побледнела и покачнулась. Он подхватил ее на руки, с усилием вытряхивая мечи из ее ладоней. Даже потеряв сознание, она не могла расстаться с оружием, и эту особенность Гайи Марс знал хорошо. И даже обрадовался — значит, она все же жива и сознание не покинуло ее полностью.

Он поймал неодобрительный взгляд Рагнара, который посмотрел на Марса осуждающе — и мужчина не мог понять, что именно не так он сделал, по мнению своего друга. Не надо было отказывать и без того еле на ногах держащейся, заметно побледневшей с того момента, как она приступила к тренировке с ножами, Гайе? Или он все же слишком жестко ее остановил? Он и сам себя проклинал — но его тело сработало раньше, чем голова.

Марс отнес Гайю не в валентрудий, как велел дежурный надсмотрщик, а к себе в камеру. Опустил невесомую бездвижную ношу на солому, предварительно взбив ее одной рукой, для чего пришлось опуститься на одно колено, не выпуская доверчиво прильнувшую к нему девушку.

— Спасибо, Марс… Ты настоящий друг, — прошептала она тихо и весело.

— Ты очнулась?!

— Давно. Как только ты отобрал у меня мечи.

— Ах, да… А я, дурак, купился. Но ты же была такая белая, как колонна Сената.

— Подумаешь. Зато хоть теперь я могу тебе сказать то, что хотела. Хотя лучше, если бы ты выслушал меня сразу. Многое могли бы сделать уже.

— Что именно? — он присел у противоположной стороны, не делая, вопреки ее ожиданиям, попыток обнять или поцеловать.

Она пересказала ему разговор с Рагнаром и наставником, и он в сердцах ударил кулаком по стене:

— Гад. Гад гадейший! А я дурак… Прости, я сделал тебе больно.

— Пфф, — по обыкновению отмахнулась она.

Они подробно обговорили ее идею — как сделать так, чтобы после их парного боя Марса можно было бы вывести из игры и предоставить ему возможность делать то, что от него, собственно, и требовалось — возглавить группу по поимке уже известных участников заговора.

— Хорошо бы кого-то приставить следить за Требонием, — напомнил Марс.

— Вариний, — призадумавший, вымолвила Гайя с трудом, потому что ей страшно, до боли внутри, не хотелось втягивать еще и юношу, мало ей было угрызений совести за Рениту.

— Он подойдет. Толковый парень, я сегодня еще раз убедился, весь день почти с ним провел рядом, — спокойно согласился Марс и не удержался, добавил едко. — Не мешал тебе с Рагнаром общаться.

— Не начинай, — отмахнулась Гайя. — Ну что ты в самом деле? С головой не дружишь? Неужели ревность? А в легионе шесть тысяч человек было и коней раза в два больше с учетом обоза. Что не ревновал?

Она засмеялась, закинув по привычке голову и тут же схватилась за плечо.

— Вот видишь, — укоризненно, но все также отстраненно-спокойно заметил Марс. — Не готова ты еще браться за меч.

— Придется все равно. Надеюсь, за трое суток что-то исправится. Не первый раз я это плечо выбиваю, не первый ставлю сама. И вариантов нет.

Он тяжело вздохнул, соглашаясь:

— Ну, давай сначала схему оговорим…

У них оставалось не больше пары тренировочных дней, да еще и