— Обедать не собираетесь, что ли? Ты сам как хочешь, а она такая тоненькая, что в ноябре ветром унесет, — поинтересовался невесть зачем проходивший мимо Друз и ушел, не дожидаясь ответа.
Дарий с трудом оторвался от любимой, проклиная свою несдержанность — даже не дал девушке умыться и перевести дух, а ведь после короткого отдыха им предстояла новая тренировка.
Шли дни, и ребята перестали окончательно коситься на Рыбку, видя ее смелость и старание, а она заражала их своей веселой энергией.
Увидев, как вечером ребята, собравшись на тренировочной площадке, играли в харпастром и гоняли ногами мяч, скрученный из слоёв кожи и конского волоса, она решительно двинулась к ним:
— Примете в игру?
— Нет, — решительно отрезал один из парней, заклеивая ссадину на колене широким листом, сорванным с окружавших площадку кустов. — Затопчут. Тут до рукопашки доходит, ногами и по мячу, и друг по другу бьем.
— Это же весело! — воскликнула Рыбка, широко распахивая восторженные глаза. — А от пинков и увернуться можно! Ребята, ну возьмите меня!
Парни переглянулись:
— Давайте возьмем попробовать. А сами постараемся поаккуратнее. Девчонка все же.
— Девчонка? — возмутилась Рыбка. — Я воин-спекулаторий!
Ей в ответ раздался дружный мужской смех:
— Ладно, грозный воин, иди сюда. И постарайся все же под ноги не попадать.
Игра началась снова, и несколько десятков молодых парней с криками и свистом носились по утоптанной до каменного состояния поляне, норовя вырвать друг у друга мяч всеми способами. Они валились друг на друга, толкались, боролись в пылище, поднятой тяжелыми кальцеями — но все это без злости, просто от избытка сил и молодого задора. Рыбка носилась вместе со всеми, хохотала, перепрыгивала через сцепившихся на земле игроков, перебрасывала мяч сильными и точными ударами, как будто уже не раз играла в эту игру. Она сразу стала такой же взмокшей и чумазой, как и все ребята, коса растрепалась, покрылась пылью и повисла прядями вдоль раскрасневшегося лица, светящегося радостной улыбкой.
Дарий, заглянувший на площадку в поисках любимой, пришел в ужас — он неплохо играл в харпастром, и знал, что после таких яростных схваток к Рените начинают тайком друг от друга и от командиров забегать пациенты с растянутыми лодыжками, выбитыми пальцами и ссадинами по всему телу. Он мгновенно нашел в толкучке Рыбку — и схватил без всяких церемоний прямо за косу у основания головы.
— Ты что, с головой не дружишь? Куда полезла? Хочешь в лубках оказаться со сломанной ногой или рукой? Нашла забаву!
Он рычал, и ребята остановились, виновато оглядываясь на командира — они и сами поняли, что зря уступили просьбам девушки, потому что Гайя на их памяти никогда в эту игру не играла, хотя могла так отправить выкатившийся к ее ногам мяч, что удивляла силой удара даже бывалых игроков.
Дарий, схватив за руку, оттащил бегом девушку к палаткам. А там уже дал волю иным чувствам — зацеловал ее, перепачканную, растрепанную и пахнущую потом не только своим, но и ребят, с которыми возилась в одной куче. Он целовал ее так, что она забыла, что только он кричал на нее — и снова доверчиво прижалась к нему, прильнула всем неостывшим после беготни телом.
— Идем помоешься, — рассмеялся он. — И спать. Завтра подниму всех еще до рассвета.
— А куда? — встрепенулась Рыбка, и глаза ее вновь загорелись веселым любопытством.
— Увидишь, — слегка щелкнул ее по носу Дарий. — Из лука стрелять умеешь?
— Да. И неплохо. А вот копье метать ни разу не пробовала.
— Смешная ты, — покачал головой Дарий, прижимая к себе жилистое тонкокостное тельце рослой девочки.
Дарий чувствовал, что с каждым днем Рыбка становится ближе и дороже ему. Детская непосредственность удивительным образом сочеталась в ней с отличной выучкой и смелостью. Но, в отличие от остальных спекулаториев, она не имела опыта настоящей войны, и единственной потерей в ее жизни была утрата родителей — и то знала она об этом только из рассказов старших подруг, заменивших ей мать. В храме ее выучили сражаться в ближнем бою и стрелять из лука, она была здоровой и выносливой — но воспринимала все тренировки как веселую игру.
Она светилась счастьем даже на тяжелых тренировках по спуску сверху на толстых пеньковых веревках, а влетев в окно специально отведенного для тренировок полуразрушенного после пожара здания на окраине Эсквилина, радостно кричала ребятам:
— Привет! Я тут! — и заливалась смехом.
Ребят это не раздражало — наоборот, все любили ее и улыбались в ответ на ее шутки и улыбки. Раздражать могла бы слабость, жалобы — но ничего этого от нее ни разу никто не слышал. Она жадно впитывала все, чему учил Дарий своих бойцов — и знания ложились на подготовленную почву.
Дарий стал замечать, что почти забыл о том, что у него иногда ноют раны на смену погоды — он и сам словно стал мальчишкой рядом с ней. А Рыбка была неутомима и щедро вознаграждала его сверх ожиданий — и не только на тренировках, спасая его от упреков, что, мол, притащил девчонку и возится с ней. В свободное время девушка умудрялась быстро справиться со всеми делами и найти возможность прильнуть к нему с нежными ласками.
У Дария кружилась голова, когда она, оставшись с ним наедине в палатке, сбрасывала тунику и прижималась к нему худеньким обнаженным телом, проводя пальчиками по его мышцам, легонько касаясь губами шрамов. Он старался быть с ней очень нежным — она казалась ему такой тоненькой и хрупкой, что он боялся сжать ее в объятиях так, как хотел, чтобы ощутить ее близость всей кожей.
И засыпая с ней в руках, он отгонял мысль о том, что рано или поздно ему придется взять Рыбку в бой…
— Дарий, твой отряд должен срочно отправляться по Аппиевой дороге к Таррацине, по направлению к мысу Цирцеи, — Фонтей был напряжен неимоверно, потому что его срочно выдернули из дома, где готовилась к родам Юлия.
— Мы можем пройти по самой дороге?
— Да. Вы же, надеюсь, не строевым шагом, с букцинами и аквилами собрались? Пройдете по дороге. А дальше сам посмотри, что и как. Лето было сухим, топи могли и подсохнуть. Вышлешь разведку.
— Идти около трех суток до Таррацины, если быстрым маршем с короткими привалами днем и ночевками.
— Вам не надо доходить до самого города. По нашим данным, которые вчера Друх вытряс у очередного поганца, там, где дорога идет через болота и еще не вышла
