– Да, Саша, пойду. Только отпускать тебя никуда не хочу, боюсь потерять. Не должен Бог нас разлучить, как он допустит расставание? Родной мой, давай напишу в документах «не годен»? Найду вескую причину, не смогут осудить тебя за это. Сашенька, любимый, пожалуйста, не оставляй меня одну. – Ольга Павловна зарыдала на груди Сани, не стесняясь льющихся слез, крепко обнимая и целуя. Женское сердце предчувствовало неладное, что-то должно было произойти, неизбежно трагичное. Счастье, если оно настоящее, чаще бывает скоротечным, оно не может длиться до бесконечности. Обязательно возникнут невесть откуда взявшиеся подводные камни, и разобьется об них корабль любви, сядет на мель, с трюмами, заполненными водой, тоской и грустью.

– Даю слово, вернусь, знай об этом и жди меня.

– Саня, Никодим зовет. – Женька вежливо кивнул Ольге Павловне, прерывая затянувшееся свидание. – Говорит, в храм к Богу приходим, а не целоваться на виду у всех, грех, дескать.

– Через минуту буду. – Саня сильнее сжал плечи Ольги Павловны, успокаивая, гладил по голове. – Обязательно дождись и помни, что люблю тебя.

Курс интенсивной подготовки подходил к завершению. Тут и полеты в невесомости, и тренировки с воспроизведением режимов пониженной весомости, имитирующих, в частности, марсианскую гравитацию на самолете-лаборатории ИЛ-76МДК, и отработка первичных навыков ориентации тела и передвижения с использованием различных элементов фиксации, по одеванию, снятию специального снаряжения и скафандров. Друзья совершенствовали навыки профессиональной деятельности в условиях безопорного состояния, выполняли штатные операции в специальном снаряжении и без него применительно к программе предстоящего космического полета, приобретали опыт оценки удобства эксплуатации систем, оборудования объектов космической техники и применяемого инструмента, способствующего качественному выполнению технологических операций. Приходилось всем вместе взаимодействовать при отработке от дельных заданий из общей циклограммы работ по внекорабельной деятельности, повышать устойчивость организма к воздействию специфических физиологических факторов в условиях невесомости.

Брат Никодим неоднократно сетовал, что при переходе на режим пониженной весомости почему-то очень хочется в туалет по-маленькому. Тянет и все тут. После посадки все приходило в норму, как будто и не было позывов. Женька, также скептически настроенный к подобным упражнениям, не забывал подкалывать коллег:

– Командир, не пугай, за то время, пока летим к Марсу, уделаешь корабль полностью, как жить-то будем с такой вонью? Обратно потом еще пилить…

Саня с Рифатом адаптировались лучше других членов экипажа, четко выполняя указания оператора и инструкторов. Сказались дополнительные занятия в гидролаборатории, где они провели много часов, отрабатывая на макетах-модулях в натуральную величину; выход в открытое космическое пространство; тренировки в проведении работ в разгерметизированных отсеках, выполняя техническое обслуживание и ремонт модулей; монтажно-демонтажные и сборочные действия, транспортируя грузы и тому подобное. Пришлось изучать и тренироваться и на комплексе тренажеров, где отрабатывались в составе экипажа и с наземным персоналом навыки по эксплуатации систем и полезной нагрузки сегмента станции в штатных и расчетных нештатных ситуациях, в выполнении многосегментных операций, а также в обеспечении безопасности объединенного экипажа и живучести Международной космической станции.

Чего только стоил комплексный тренажер служебного модуля «Звезда» – тренажер «СМ». Кононов еще на начальной стадии тренировок требовал обратить на него особое внимание. В модифицированном варианте модуль обеспечивал проведение комплексных тренировок по выполнению программы полета. Экипаж отрабатывал навыки управления орбитальным комплексом при выполнении динамических операций, проводились работы с аппаратурой, предназначенной для исследований и экспериментов по программе полета. Будущие космонавты отрабатывали расконсервацию и консервацию комплекса, набирались опыта в работе с бортовыми системами, в том числе при возникновении нештатных ситуаций и при разгерметизации жилых отсеков модулей.

Не менее ценными оказались многосегментные тренировки с имитатором китайского орбитального модуля «Тяньгун-2», а также занятия по обработке бортовой документации.

Еще один комплексный тренажер «СО-1» обеспечивал решение задач по выполнению программы полета на борту стыковочного отсека российского сегмента Международной космической станции.

Естественно, проводились предварительные доработки, с совместной адаптацией под конкретный полет на Марс. При этом тренировки основного состава отряда космонавтов временно были прекращены, чем вызвали недоумение и возмущение американских партнеров, с незамедлительной нотой, отправленной в адрес российского дипломатического ведомства. Причину задержки не объяснили, уведомлений, тем более официальных заявлений не последовало. Наоборот, в учебном центре появилась группа китайских тайконавтов, сносно изъясняющихся на русском. На некоторых тренировках они взаимодействовали с экипажем брата Никодима.

– Ну, Сунь-Буй-В-Чай, тоже на Марс летишь? – Саня дружески похлопал китайского собрата.

– Да, друга, полесю, когда ты болеть мал-мал будешь.

– Ты понимаешь? Что значит болеть?

– Голова Саси болеть больно-больно, китайский друга лететь на Марс, дуплер.

– Дублер, понятно, а чего тогда придуриваешься? Не многовато ли вас понаехало? – От усердной работы извилин у Сани зачесалась затылочная часть головы.

– Это моя дуплера. – Китаец прекратил вежливо улыбаться. – Александр Валерьевич, хватит валять дурака. – На чистом, без акцента, рязанском диалекте он призвал к серьезному настрою. – Как дети, право.

– Прости, друга, думал, ты ни бельмеса по-нашему…

Новые образцы техники, не применявшиеся доколе, охраняемые не хуже, чем первые лица государства, приводили экипаж брата Никодима в настоящий восторг. Александр, Евгений и Рифат были уже не теми наивными парнями из глубинки, ходившими экскурсией по Звездному городку с открытыми ртами, с удивлением рассматривающими пульты управления и панели контролирующих приборов. Теперь это был слаженный экипаж, где каждый знал и понимал, что от него требуется в данной обстановке, какой порядок действий необходим, какое распределение внимания понадобится на отдельных этапах полета. Огромные знания, в короткий срок искусно запиханные в космонавтов группой преподавателей во главе с профессором Взмылиным, дали неслыханные плоды, расцветая яркими и замысловатыми цветками. Не просто зазубренной информацией легли и отложились под коркой головного мозга лепестки науки, а нужной составляющей, способной осмысливать и анализировать, думать и принимать правильные решения даже в самых экстремальных ситуациях.

Последовавшие за обучением государственные экзамены друзья сдали с блестящими результатами, физическая подготовка оказалась на высоте, углубленный медицинский осмотр не выявил противопоказаний для отправки в космос.

Саня с некоторой тревогой ожидал посещения кабинета кардиологии, но обошлось, прошло гладко и почти без слез. Ольга Павловна держалась невозмутимо, выполняя необходимые процедуры механически, ни единым движением, мимикой не выдав своего неспокойного, гложущего чувства вынужденного расставания. Лишь раз, прикоснувшись к груди лежащего на кушетке Сани, дольше, чем положено, укрепляла датчик устройства снятия электрокардиограммы и пропала, ушла за ширму, тихонько полистала журнал учета, отметила показания… Саня понял, что она плачет.

– Оль, я пойду? – Он сел на кушетке.

– Да, Саша, у тебя все в норме, и кардиограмма под нагрузкой, и пульс с давлением. Иди, позови следующего. – Ольга Павловна отодвинула секцию перегородки, по лицу было заметно, что глаза увлажнились, веки припухли.

– Ладно, пойду. Ты это, не плачь сильно-то, сказал, вернусь, значит, так и будет.

Дальше оставаться в кабинете смысла не имело, разревется еще белугой, успокаивай потом, и целовать не нужно,