Уж не знаю, как скоро выложу продолжение, но постараюсь уложиться в пару недель, хотя, как вы уже, наверное, успели заметить, в планированные сроки я укладываюсь крайне редко))
Честно говоря, вычитывать главу и искать ошибки мне лень, так что, если заметите «очепятку» или какой-нибудь перл, поправьте пожалуйста.
Приятного чтения!
Ваша Лена Хабенская :)
Боромир уже тысячу раз пожалел, что не запер Пиппина в чулане вместе с Астартой. Не то чтобы хоббит так уж плохо владел оружием, Боромир был скорее удивлен, убедившись в обратном, но, как ни крути, а орки были все-таки половчее, и если бы не гондорский военачальник, то Пиппина уже наверняка бы в лучшем мире валары встречали. Всякий раз, отбивая атаку очередного прислужника Саурона, Боромир ругался сквозь зубы, причем непонятно на кого сильнее – на орков или на Пиппина. Сколько времени все это продолжалось, никто из них не мог сказать, но воодушевляло то, что силы орков и прочих тварей, что созвал к себе не службу Темный Властелин, были все-таки на исходе.
И немного успокаивало то, что Астарта сейчас находилась в безопасности, страшно представить, что было бы, окажись она без доспехов в этой бойне, впрочем, и сам Боромир был сейчас без должной амуниции, но, слава Эру, пока ему удавалось избежать серьезных травм.
С ненавистью и яростью он крушил орков, а перед глазами у него все еще был раненый Фарамир, лежавший на холодном каменном полу. Боромир мстил. Жестоко, беспощадно, отчаянно. Эти твари покусились на самое дорогое, что у него было, но даже поверженные им орки, не уменьшали ту злобу, что кипела у него в груди, а напротив, распаляли еще сильнее. За Фарамира, за отца, за разрушенный город и убитых мирных жителей, ни в чем не повинных, за своих солдат – за все это Боромир готов был сражаться до последней капли крови.
Сразив очередного орка, он, воспользовавшись короткой передышкой, прислонился к каменной стене, устало переводя дыхание, и только сейчас заметил, что Пиппин исчез. На смену злости пришла тревога. Назойливый хоббит, хоть и дико раздражал, путаясь под ногами, но Боромир чувствовал себя ответственным за полурослика. Выругавшись, Боромир огляделся по сторонам. Битва поутихла, повсюду валялись тела убитых, обломки камней и сломанное оружие, но Пиппина нигде не было видно. Как ни крути, а хоббита нужно было отыскать. Не слишком-то разбирая дороги, Боромир, злой как назгул, носился по разрушенным улицам, тщетно пытаясь найти Пиппина. И без того узкие извилистые переулки Минас Тирита, теперь стали почти непроходимыми из-за встречающихся повсюду завалов камней и тел убитых. Орки, осознав, что понесли поражение, бежали, почти не пытаясь сражаться. Тех, что попадались ему на пути, Боромир убивал беспощадно, но преследовать кого-либо уже не было сил.
Свернув на очередную разрушенную улицу, он нос к носу столкнулся с одним из командиров. Солдат, узнав, военачальника, выпрямился, как по струнке.
– Ваша светлость, вы вернулись! – Вернулся, – Боромир кивнул, вытирая рукавом кровь из разбитого носа. – Ты нигде не встречал хоббита?
Вопрос был странный, и командир явно был озадачен.
– Хоббита не видал. Да и нет их у нас в армии, зато эльфийка откуда-то взялась... Ваша светлость, нешто, мы теперь и женщин на службу берем? – Какая еще эльфийка?! – Боромир вцепился бедолаге в плечи. – Где ты ее видел?! – Там... внизу... на два ярусов ниже... – промямлил командир, испугавшись реакции военачальника. – Черноволосая такая, красивая...
Оставшуюся часть реплики Боромир уже не слышал, побежав туда, куда сказал командир. Он уже не злился на Астарту, моля небеса лишь о том, чтобы с ней все было хорошо.
Вокруг все было завалено камнями, а в пыльном тумане, поднявшимся от рухнувших зданий, почти ничего нельзя было разглядеть. Несколько раз он спотыкался о мертвые тела и каждый раз боялся увидеть среди них Астарту. Но эльфийки не было ни среди живых, ни среди мертвых. Боромир выкрикивал ее имя, но его голос заглушал шум рушащихся камней, крики и брань, смешавшиеся в один жуткий калейдоскоп. Он потерял счет времени и не мог сказать, сколь долго безуспешно носился по улицам, но к этому времени битва уже закончилась. Орков, по крайней мере, живых и иных мордорских тварей на улицах города уже не было, даже назгулы разлетелись, и сражение продолжалось лишь на Пеленнорских Полях, впрочем, и там, благодаря проклятой армии, бой близился к завершению.
Боромир понимал, что сейчас, как военачальник, он должен взять командование на себя – распорядиться, чтобы нашли повозки для раненых и доставили их в Палаты Исцеления, собрать оставшихся в живых солдат и велеть командирам выстроить свои отряды... Два чувства сейчас боролись в нем – обычный человек, потерявший любимую женщину и военачальник, которому по должности положено сейчас взять руководство. Он смотрел на разрушенный город; на своих солдат, потерянных и изможденных; мирных жителей, что понемногу покидали свои укрытия и выходили на улицу. В такой ситуации он не имел право дать личным чувствам возобладать над долгом.
Найдя первого попавшегося командира, Боромир велел ему собирать свой отряд, и заодно отыскать других оставшихся в живых командующих и передать им приказ военачальника. Организация прежде всего.
Нужно было отдать должное солдатам Гондора, ибо даже среди всего этого хаоса, царившего вокруг, они беспрекословно соблюдали субординацию и также беспрекословно подчинялись указаниям военачальника. А Боромиру оставалось только гадать почему в тот самый момент, когда они с Астартой оказались в Минас Тирите, в рядах воинов царил беспредел. Почему отец не руководил обороной, и, как, в конце концов случилось так, что он погиб, если не был на поле боя? Почему Фарамир, отбросив всякий здравый смысл бросился отвоевывать у орков потерянный Ослигиат, зная, что это верная смерть и к тому же дело, обреченное на провал?
От всех этих мыслей у него раскалывалась голова, но Боромир гнал их прочь, понимая, что сейчас не время поддаваться раздумьям. Около него уже стояли несколько командиров, каждый с отчетом. Боромир выслушивал их, старался вникнуть в слова, но мыслями всякий раз возвращался к Астарте, борясь с желанием броситься на ее поиски. Нельзя.
А когда солдаты пронесли мимо него носилки, на которых лежала раненая темноволосая женщина с окровавленным лицом, Боромир кинулся к ним, но лежащая без сознания дама была ему незнакома.
