— Только не понимаю, как это можно применить к моей ситуации, — отозвался наконец Андрей.
— Да легко и просто, — сказал Максим, — не надо ждать, что на черемухе вырастут яблоки. Ты можешь делать какую-то сумму в год, это приносит тебе удовольствие, и этого достаточно. Просто надо расслабиться и получать удовольствие от жизни.
Андрей бросил на него задумчивый взгляд.
— Всё равно никто из нас не выйдет отсюда живым, — философски закончил Макс, — и всех денег ты не заработаешь. Есть ли смысл тревожиться так сильно о том, чего мы изменить не в силах?
— Это прозвучало как десять Жориков из десяти, — рассмеялся Андрей.
— Я лучше знаю, как нам жить, — произнёс Максим значительно, — просто верь мне. Я собираюсь сделать нас богатыми. Ты просто должен расслабиться и делать то, что ты можешь и то, что ты хочешь. В конечном итоге наша общая цель — это быть счастливыми. И мне хотелось бы, чтобы ты понимал это.
— Я это понимаю, милый... Но меня беспокоит то, что я... Я уже так долго пользуюсь твоими средствами и вообще всем, что ты даёшь мне... И это доставляет мне страдания. Я никогда не жил так прежде...
— Ну что ж, — отвечал Максим, раскурив сигарету, — значит, настало время начать. Я бы не жил с тобой, если бы видел, что ты продажная шкура, Андрей. У меня уже были такие. Подробности опустим. Мертвое навсегда останется мертвым. Но, поверь, это не так-то просто — прокатиться на моей шее. Я должен дать тебе зелёный свет для этого. И раньше я не давал этого никому. Но ты... Это отдельная тема. Ты особенный. Поэтому с тобой я согласен на все. По той простой причине, что я понимаю тебя и твою жизнь.
— Ты хотел бы, чтобы я работал только в «Musin»?
— Где пожелаешь... Я не могу посадить тебя на цепь, как бы мне этого ни хотелось. Я могу только выразить мои пожелания. Но они тебе не понравятся.
— Почему же?
— Ты согласишься всё время быть дома?
— Н-нет...
— Ну вот, и я о том же. Было бы бесчеловечно – лишить тебя любимого занятия и публики. Ты закиснешь от тоски.
— Это правда.
— Поэтому делай, что считаешь нужным. Но не забывай о том, что теперь я – твоя семья. Впустив тебя сюда однажды, я впустил тебя не только в мой дом, но и мое сердце, в мою душу... Раз и навсегда.
— Максим... Я... Я не знаю, что сказать... просто... Мне часто кажется, что я недостоин тебя...
— Это я тебя недостоин, — отрезал Максим.
— Нет же!
— Просто посмотри, где ты и где я, — серьёзно сказал Максим, — ты такой талантливый, можно сказать, гениальный человек с прекрасным образованием, живешь с парнем, который даже не закончил университет и владеет пьяной лавочкой. Я даже Канта не читал. И Бетховена от Баха не отличу. О чем ты вообще можешь со мной разговаривать, ума не приложу... У меня что ни день, то какие-то разборки или грызня с конкурентами. И повсеместная грязь, страх, паранойя, а порой и просто кровавый махач табуретками. Я расчётливый и ужасно грубый ублюдок, который думает только о деньгах. Ну что, чувствуешь разницу? По-моему, она более, чем очевидна.
— А я, — мечтательно его слушая, ответил Андрей, — тридцати семилетний неудачник, который работает за еду, и в перерывах почитывает серьёзные книжки, от которых жизнь становится только горше. Я не стал вторым Рихтером, и максимум, что я могу, это клепать дешевые аранжировки и сносно лабать на рояле для рабочих в подпитии. Я все время летаю в облаках и ратую за все человечество, а по сути я просто неудавшийся эксперимент Господа Бога, который и сам не знает, что со мной теперь делать. Мне не пробиться на большую сцену за неимением амбиций и деловой хватки, а теперешнее мое профессиональное положение меня и вовсе угнетает. Я просто унылое говно.
— Вот и отлично, — сказал Максим воодушевленно, — а по мнению нашего общего знакомого Аркаши, я – конченный отморозок, у которого в шкафу гранаты, и психушка по мне плачет, а ты – шлюшка-сосушка, при чем, самая дешёвая. Так что, нормалёк. Мы походу прекрасная пара. Не парься. Мы достойны друг друга.
Андрей рассмеялся. Долго и заразительно. Так, что Максим, оставив свой менторский тон, тоже залился смехом. Обстановка разрядилась. Они посмотрели друг на друга, снова разражаясь приступом хохота.
— В его мокрых фантазиях ты – настоящая зажигалка, — смеясь, говорил Максим, — я аж возбудился весь, когда он мне их живописал.
— Он написал мне, что ты – клинический психопат, — сказал Андрей, заливаясь смехом, — и у тебя уже кровавая дорожка из трупов за спиной.
— Ну, конечно! — воскликнул Максим, — и ещё я – людоед. Хочешь, за жопу укушу?
Андрей снова разразился таким приступом смеха, что у него слёзы выступили на глазах.
— Он с фантазией парень, — не унимался Максим, — не зря галерею держит. От его влажных комментов я чуть прямо там не спустил.
— Хорошо, что ты задал ему трепку, — внезапно став серьёзным, сказал Андрей, — честно говоря, он меня просто достал. Он такой... гадкий.
— Да так себе трепка была, если честно, — улыбаясь, ответил Максим, — у него здоровья нет на нормальную драку. Просто не вывезет.
— И тем не менее! — воскликнул Андрей, — с тех пор его как ветром сдуло...
— Я надеюсь, — серьёзно сказал Максим, — в театре не найдётся какого-то нового Аркаши... Не смею об этом мечтать, но искренне на это надеюсь.
— Что бы ты там ни думал, Макс... Но я не даю им повода...
— Я знаю.
— Ни до тебя, ни, тем более, после, — продолжал Андрей, — я клянусь тебе...
— Я верю тебе, солнце.
— Я никогда не был с ним... — смущённо произнёс Андрей, глядя на Макса в упор.
— Я знаю.
— Поэтому всё, что он говорит... это...
— Да дерьмо это собачье, вот что, — отрезал Максим, — его грязные сны. Только и всего.
Андрей облегченно вздохнул.
— Послушай, Андрюш, я ведь не имбецил. Хотя иногда я так выгляжу. Просто имидж такой.
Максим изобразил идиотскую мину.
— Так проще, понимаешь? — тихо продолжал Максим, — мне приходится иметь
