Я так прониклась рассказом, что взглянула на дремлющего выхря совсем иными глазами и даже осторожно погладила его по спинке. А ведь будь на его месте кто другой, даже из людей, спасался бы сам, наплевав на остальных.
— А имя у него есть?
— У выхря-то? — озадачился Варт и смущенно потеребил бороду. — От дурень я! Не поверишь, ни разу не задумывалси. Выхрь да выхрь. Малым звал да проглотом изредка. А шо? Думаешь, надо?
— Ну, это уже вам решать, — проговорила я осторожно, заметив, с каким искренним интересом то на меня, то на гнома начал глазеть всего секунду назад спавший нечистик, явно уловивший суть разговора. — Ваш малыш и спаситель.
— Это да, — деловито согласился гном и, с подозрением покосившись на спящего попутчика, поманил выхря. — Эй, малой, поди к бате в карман, не резон шкурой своей сверкать направо и налево. А как на место прибудем — там и подумаем, как назвать тебя, приблудного.
Но выхрь, прилично выражаясь, чихать хотел на батю. Этот мелкий пакостник, проснувшись окончательно, мял своими бархатными лапками мои колени, явно копируя какого-нибудь кота, и так же по-кошачьи заглядывал в глаза. Мол, кормилица-поилица, дай пожрать, уже час с прошлого перекуса прошел! А я маленький, голодный. Сирота-сиротинушка без угла теплого и добра, непосильным трудом нажитого. Вон и батя подтвердит! Ты не смотри, что пузо круглое после двух предыдущих пирожков, это все обман зрения и кость широкая. А на деле прямо сейчас помру, ежели не покормишь!
— Мяу… тяв… — Выхрь даже попытался мяукнуть, но вышло очень странно, хотя и забавно. Нечто среднее между мяуканьем и лаем: этакое жалобное нечто от маленького, но очень усердного щеночка-котеночка-хорька с самыми преданными глазами в мире.
И я сдалась. Хоть и пакость, но ребенок же. Да и стресс такой! Дом потерял, батю спас, в путь неизвестный отправился — никаких нервов не хватит даже у нечисти. В общем, еще один пирожок я отдала ему без сомнений. С меня не убудет, стройнее останусь, а кое-чье тельце окончательно превратится в шарик на коротких лапках.
— От шкура продажная, — беззлобно хмыкнул Варт, когда нечистик не пошел к нему и после трапезы, свернувшись клубочком там же — на моих коленях. Видимо, чтобы не пропустить время следующей кормежки. — Смотри у меня! Обидишь Злату — всю душу вытрясу!
— Думаю, не обидит, — дипломатично отметил Тигран, все это время молчаливо наблюдавший за нами. — Если он жил с вами почти с рождения, то уже куда больше домашний, чем дикий, а это многое значит.
— Да? — Я заинтересованно взглянула на супруга. В колледже нам преподавали лишь основы, а в деревне и ближайшей к ней округе я встречала только дикую нечисть, так что заявление мага стало для меня открытием. Разве может нечисть быть домашней? Нет, я в курсе про домовых и банников, тут даже вопросов нет, но выхрь — исконно дикая и злобная нечисть сродни бабайке или лиху. И никогда не слышала, что их можно одомашнить и как-то укротить злобный нрав. — Ты серьезно?
— Конечно. — Тигран сдержанно улыбнулся. — В академии магии, где я учился в свое время, мы подробно изучали все возможные виды и их особенности. Если хочешь, я расскажу тебе об этом, но чуть позже.
— А вы, значица, маг, да? — запоздало насторожился Варт, начав разглядывать Тиграна исподлобья с таким подозрением, словно не он сам всего несколько минут назад изливал душу.
— Верно, — спокойно подтвердил супруг и скупо усмехнулся. — Это так же верно, как и то, что господин Карс крепко спит, не подслушивая и не подглядывая, а я вам не враг. Выхрь свидетель.
Я растерянно заморгала, не понимая, что именно имеет в виду Тигран, и зачем-то старательно присмотрелась к храпящему попутчику. Он и правда спал, не прекращая выводить затейливые рулады почти с самого начала пути. Но при чем тут он? Да и выхрь… Ничего не понимаю!
— Ваших, значца, рук дело, — понятливо хмыкнул Варт, пока я все пыталась увязать одно с другим. — И зачем?
— Никакого злого умысла. — В отличие от напрягшегося гнома и растерянной меня Тигран выглядел, как всегда, спокойно и собранно. — Ваш случай хоть и печален, но неуникален, как бы кощунственно это ни звучало. Я должен был выяснить подробности произошедшего, а делать это при посторонних нежелательно.
— Следак? — прищурился гном, будто хотел одним взглядом проникнуть собеседнику в мысли. Неожиданно повернулся ко мне и с подозрением поинтересовался: — А ты?
— Злата — моя супруга, — быстро и очень грозно ответил за меня Тигран, хотя я еще даже рот открыть не успела. — Не имеет ко всему этому никакого отношения.
— А дети чьи? Кому чарофон брала? — еще пуще нахмурился подозрительный Варт, не сводя с меня требовательного взгляда. Словно чувствовал, что в нашей компании именно я слабое звено и именно я поддамся, если поднажать. — Или враньем все было? Ась?
— Детей нет. — Я потупилась, не сумев выдержать его напора. — Чарофон нужен был Тиграну для лечения. Он мальчик. — И совсем уж тихо пристыженно закончила: — А девочка — это я.
Несколько минут в дилижансе царило тяжелое молчание. Я уже подумала, что окончательно потеряла доверие доброго гнома, но тут на мою ладонь легла его широкая мозолистая ладонь, и Варт сконфуженно пробормотал:
