Не знаю, толи одна из этих сучек подсунула ему что-то, толи его тупая задница сама что-то приняла, но я знаю одно – больше никогда не буду иметь дело с подобным.

Тащить Тайлера до дома было тяжко, но, можно сказать, мы справились. Я бросил его на диван и повернулся, чтобы закрыть дверь, зная, что девушки всё ещё снаружи. Мой телефон показывает, что такси на подъезде, поэтому я жду, пока машина не подъедет к моей подъездной дорожке, а затем выхожу на улицу, чтобы встретиться с водителем.

– Отвези их домой, я заплачу и плюс чаевые. Что бы ни случилось, не привози их сюда опять и не отвози в бар, что бы они ни говорили. Для них эта ночь закончилась. А вот и твоя компенсация за всё это, – я вручаю женщине-водителю стодолларовую купюру, и её глаза загораются. – Поверь мне, ты это заслужила. Спасибо тебе.

– Пожалуйста, и спасибо. Похоже, они живут не слишком далеко отсюда. Я отвезу их домой в целости и сохранности.

Водитель выглядит искренне потрясённой такими чаевыми и, очевидно, нуждается в деньгах достаточно, чтобы поздно ночью вести трех пьяных девиц хрен знает куда. Она тот самый тип людей, к которому хочется относиться гораздо лучше: у них нет чувства, что они имеют какие-либо права на мои деньги. Именно поэтому я склонен давать больше. Если бы у меня была еще сотня, я бы тоже отдал её ей.

– После этого возвращайся домой в целости и сохранности. Слишком поздно, чтобы ты возила незнакомцев, милашка.

Я улыбаюсь и ухожу, надеясь, что она услышала меня. Слишком много плохого дерьма происходит поздно ночью, поэтому надо быть осторожнее, особенно женщинам. Хотя сегодня, я благодарен ей.

Закрыв входную дверь и включив сигнализацию, я стал переводить дыхание, когда мой телефон зазвонил. На экране высвечивается имя координатора, поэтому я тут же принимаю вызов.

– Риггинс.

– Леви выбыл из сезона. И я чувствую, ты реально задолбаешься видеть меня на поле каждый день, – сообщает он мне.

Чувствую себя немного виноватым, за новости, делающие меня счастливым. Но, блядь... Я надрывал свою задницу за подобную возможность, и не я нанёс травму Леви… но я был бы полным идиотом, если бы посмел отказаться от такого предложения.

– Ты уверен, что не наоборот? – смеюсь я в трубку.

– О, поверь мне, будет именно так, как я сказал. Увидимся на поле, на рассвете. Я буду там в шесть, и я жду тебя там не позже семи.

Что-то мне подсказывает, что мужик пытается закончить звонок поскорее, поэтому я не утруждаю себя сказать ему, что буду там и уделаю его по всем пунктам. Он скоро сам узнает об этом.

– Ты проделал сегодня хорошую работу, Риггинс. А теперь я пойду и уделю внимание жене, пока она не выгнала меня спать в собачью будку.

Он вешает трубку, и я на минуту впадаю в ступор... В доме стоит тишина, мой лучший друг обдолбан, и блядь, прямо сейчас, посреди ночи я получаю вести, которые ждал всю свою жизнь. Я немного по-другому представлял себе этот момент.

– Эй, Риггинс, ты теперь стартовый квотербек «Tennessee Thunder». Поздравляю, – бормочу себе под нос, укладывая Тайлера на диван. Похоже, что сегодня я буду спать в кресле, а то кто знает, что может случиться с этим мудаком.

Я пялюсь на свой телефон и решаюсь позвонить единственному человеку в мире, который знает, как много данная возможность значит для меня.

– Скажи мне, что ты не в тюрьме, – кричит мой брат Джетт в трубку свозь шум на заднем плане.

Улыбка расплывается по моему лицу, когда я собираюсь рассказать ему лучшие новости, которые у меня когда-либо были.

– Следи за словами, братишка. Ты говоришь с новым стартовым квотербеком «Tennessee Thunder». Не заставляй меня возвращаться и опять контролировать твою задницу.

Он начинает громко орать, с таким же волнением, как и я, когда он позвонит мне спустя несколько лет.

– Поздравляю, придурок. Давно пора.

Наша «братская любовь» течёт как раньше, хотя мы не виделись последний год. Джетт на три года моложе и он занял моё место квотербека в Алабаме, так что обе наши жизни вертятся вокруг мяча.

– Когда ты посмотришь, как я играю на твоём старом поле? Думаю, я могу научить тебя парочке новых трюков на поле.

Игра в футбол во время студенчества была ключевой частью моей жизни, и мне определенно нужно появиться, чтобы показать свою поддержку брату. Просто теперь надо подумать, как это сделать, чтобы не пропустить какие-либо практики, ведь теперь всё кардинально изменилось.

– Скоро. Я обещаю.

Музыка у него на заднем плане становится громче, и я держу телефон подальше от уха, когда брат решает закончить наш разговор.

– Эй, я позвоню тебе завтра. Тогда расскажешь мне обо всём, потому что я едва слышу тебя. Пока бро, – он вешает трубку, когда я прощаюсь, глядя на свой телефон в неверии.

Я не могу позвонить родителям, они легли спать несколько часов назад. Но мой братишка не разочаровывает меня. Более того, пришедшее от него сообщение заставляет меня улыбаться.

Джетт: «Поздравляю, бро. Я чертовски горжусь тобой. Достань мне билет. Я хочу лично увидеть твою игру».

Мне кажется, я смогу это сделать, поэтому отвечаю.

Раш: «Я достану тебе два билета, чтобы ты мог взять с собой сумасшедшую задницу Хейла».

Глава 4

Ава

– Спасибо всем, что смогли прийти. Сегодня я буду зачитать завещание мистера Вандербильта. Уолтер очень конкретизировал свои пожелания и поручил мне удостовериться, что его последняя воля будет выполнена.

Я изо всех сил старалась понять, что произносит мистер Оливер – адвокат и давний друг, моего дедушки – но мой разум был истощен болью утраты. Не только печаль из-за потери единственного члена семьи, которого любила, уважала и была близка, но и истинное разочарование от того, как эта семья борется за свои активы. Вот почему я просто отступила, и позволила им «бросится» друг на друга как голодные до денег монстры, которые, как каждый думает, они заслуживают.

– Первым пунктом является передача права собственности на Теннесси Thunder.

Хороший способ начать с самого простого и дойти до самого монументального.

– Франшиза Thunder, включая все права, брэндинги, холдинги и аффилированные лица, теперь будут принадлежать мисс Аве Вандербильт.

Чёрт возьми, это моё имя. Я сижу прямо в своём кресле, не до конца осознавая только что услышанное, и более того, не замечая убийственные взгляды всей