Когда мой доспех обнажился, ёкай и свидетели стали внимательно изучать представшую перед ними картину, а виконт Физлис даже присвистнул, забыв о полагающихся аристократам манерах.
С оружием у меня было всё, как я привык: на поясе за спиной висели два коротких меча, на бёдрах по прямому клинку, клинки в сапогах, клинки в наручах, а также две перевязи с метательными ножами, висевшие на груди.
Весь мой арсенал располагался в мягких кожаных кармашках, поэтому при ходьбе оружие не издавало звуков.
Не знаю, как я смотрелся в глазах окружающих, но вид у большинства был недоумевающий. Видимо, количество оружия, висевшего на мне, «немножко» удивляло.
Выйдя с ёкаем в центр площади, мы стояли и смотрели друг на друга в течение короткого времени. Через десяток секунд ёкай сделал очень решительный выпад саблей, видимо, хотел проверить меня, а если я сплохую — завершить дуэль одним ударом.
Тут, честно сознаться, я решил покрасоваться перед Кристис — полностью проигнорировал мощный рубящий удар в живот — лишь влил ману в кирасу.
Маркиза охнула, прикрыв рот руками, глядя на атаку широко раскрытыми глазами.
Следом за столкновением сабли с броней раздался звук, будто кто-то пытается разрубить кусок гранита. Сабля задрожала и начала «петь», как ручная пила, а ёкай отступил на три шага назад, баюкая повреждённую правую руку. Видимо, он даже не предполагал подобного результата и вложил в удар всю свою силу.
На доспехе осталась лишь очень маленькая, еле заметная царапинка. Видя результат, Дайдор принял невероятно горделивую позу, всем своим видом показывая, чья именно это заслуга.
— Может сразу призна́ешь поражение? — обратился к ёкаю.
После произнесённого скривился от собственных слов. Мне показалось, что я веду себя очень самовлюблённо и излишне напыщенно. Стало неприятно, ведь подобное поведение я порицал у других, а сейчас почему-то допустил его у самого себя.
Обаке явно разозлился из-за сказанного мной и быстро перекинул щит с левой руки на правую, а саблю взял в здоровую левую, после чего встал в боевую стойку. Теперь, в отличие от предыдущего расслабленного поведения ёкая, он стал серьёзен и от него чувствовалась угроза.
На этот раз атаковал я.
Мгновенным рывком переместился к нему, нанося удар коротким мечом в грудь. Однако, цели я не достиг.
Образ ёкая будто бы смазался и он плавно «утекал» от меня, оставляя за собой чёрный дым.
Это было очень неожиданно, и я на долю секунды растерялся, но следом таким же рывком разорвал дистанцию, чтобы осмотреться и понять, что произошло.
С расстояния стало видно, как за ёкаем, до са́мого момента его остановки, тянулся шлейф чёрного дыма, который почти мгновенно рассеивался.
Первой моей мыслью было, что дым исходит из какого-то артефакта, но присмотревшись понял — он выделялся через поры на коже этого существа.
«Блин, очередная неведомая фигня. Это какая-то врождённая способность, как у оборотней?»
Обаке тоже остановился и, коротко взглянув на меня, атаковал.
Я заблокировал удар сабли мечом и контратаковал вторым мечом. Мой выпад оппонент принял на щит и отступил.
Начался поединок.
Ёкай напада́л, а я блокировал удары оружием или бронёй, либо уклонялся. Я напада́л на ёкая, а он «утекал» от меня в шлейфе чёрного дыма, изредка блокируя наносимые удары, чтобы контратаковать самому. Мой противник был очень силён, ведь даже учитывая мои последние повышения характеристик, он хоть и значительно уступал мне в силе, но ничуть не уступал в ловкости. Попытки «подбить» неведомую зверушку метательным ножом закончились ничем, потому что он подобные нападения легко предугадывал и играючи уклонялся. В связи с этим от дальних атак пришлось отказаться, сконцентрировавшись на ближнем бое.
Наш поединок происходил на такой бешеной скорости, что свидетели стояли с открытыми ртами, наблюдая за схваткой.
Лицо ушастого виконта стало грустно-задумчивым, ведь после увиденного он не был уверен в исходе схватки и судя по всему, нервно рассуждал об условиях контрибуции.
Интенсивный бой между мной и Обаке длился уже порядка пятнадцати минут. Я получил несколько ран саблей, которые сразу затянулись. У моего соперника тоже было небольшое количество неглубоких ранений. Но они не затягивались — ёкай регенерацией не обладал.
В этом бою я немного сдерживался, не желая показывать все свои возможности, однако, в течение битвы начал кое-что замечать — дым, испускаемый ёкаем, был непростым.
Преследуя Обаке, я попадал в этот дым, даже не желая этого. Через некоторое время у меня начало щипать глаза, зрение стало ухудшаться, а в голове накапливалась тяжесть.
«Твою мать, похоже, дым не просто для завесы глаз. Он ядовит!»
Нужно было срочно принимать меры: если так продолжится ещё минут пять, я потеряю боеспособность.
Отвлёкшись на свои мысли, я пропустил атаку ёкая, заметив его приближение в последнее мгновение.
И вроде бы я блокировал удар сабли наручем, но готов руку дать на отсечение, что кинжал с его пояса сам прыгнул Обаке в правую руку, на предплечье которой крепился щит. Этот уродец нанёс удар в бок, в месте крепления кирасы, и на всю длину засадил кинжал мне в рёбра, проткнув селезёнку и даже задев левое лёгкое.
Я отскочил в сторону, но осознал, что моё состояние стало стремительно ухудшаться.
«Клинок отравлен?»
Дальше тянуть было нельзя. Нужно было немедленно убить ёкая и заняться своим исцелением, пока я не потерял сознание или вообще не умер.
Я пнул ногой по брусчатке, применив «Сейсмический удар», в который влил больше половины оставшегося резерва маны.
Как следствие моих действий: землю прилично тряхнуло, а брусчатка площади вздыбилась, как ощетинившийся ёж.
Результат был таким, на который я и рассчитывал — Обаке отвлёкся. В этот момент я рывком приблизился к нему и «ножницами» атаковал обоими мечами. Он блокировал мои мечи саблей и щитом одновременно, но пропустил последовавший за этим пинок в живот.
В этот пинок я тоже влил ману, активировав «Сейсмический удар», но на значительно меньшей мощности.
Обаке откинуло назад на шесть-семь метров.
После падения он резко вскочил на ноги и собирался контратаковать, но замер. А через секунду упал, скрючившись на земле и дико заорал, держась за живот.
Я на слабеющих ногах подошёл к уродцу и посмотрел на него, приставив к его горлу меч. Обаке было совсем худо: из носа, глаз и ушей текла кровь, а изо рта шла кровавая пена. Однако он был ещё жив.
— Он больше не может продолжать бой. Я победил! — с трудом произнёс я через резь в пересохшем горле.
— Дайдор, нужно общее противоядие и зелье укрепления. — уже почти шептал гному, теряя остатки сознания.
Упав на покорёженную
