— Нет, Дерек, ты что, конечно, нет…

— Так вспомни, мать твою, как это было! Вспомни, почему мы пошли за тобой, и поймешь, почему готовы идти до конца!

В лагере у новосозданного Храма джедаев была какая-то гнетущая атмосфера. А может, мне просто так казалось, потому что у меня целый день немилосердно болела голова.

Как сомнамбула, я ходил с медитации на занятия, с занятий на тренировку, с тренировки на медитацию, натыкаясь на людей и предметы, не замечая привычных косых взглядов и усилившихся шепотков за спиной.

Наконец, Люк понял мою бесполезность и отправил меня спать, за что я был ему несказанно благодарен, поскольку на тот момент уже практически ослеп от боли. Я упал на койку и забылся в полудреме-полубреду с какими-то обрывочными кошмарами — картинки сменяли друг друга, но ни за одну я не мог ухватиться, оставались только ощущения — страх, ярость, кровь, дым…

Что-то внезапно выдернуло меня из водоворота сновидений, и краем пробуждающегося сознания я ощутил, как где-то поблизости активировался световой меч. Я распахнул глаза и, обернувшись, увидел Люка со страшным, в зеленом отсвете его меча, лицом. Это лицо с тех пор не покидало мои кошмары. Как и его меч, занесенный надо мной.

Он попятился и что-то сказал, но я не слышал его слов. Из одного лишь чувства самосохранения я призвал Силу, меч и, блокируя его оружие, обрушил здание. Выбравшись из завалов, я начал понимать, что произошло. Я стоял с мечом в руках над разрушенным домом, что похоронил под собой Люка Скайуокера — мастера-джедая, легенду Галактики, моего дядю, который только что пытался меня убить. Но вместо этого я убил его.

— Вейдерово отродье! — только сейчас я увидел, что стою в окружении соучеников, которые в шоке смотрят на меня и на разрушенный дом за моей спиной. Кричал один из старших Люковых падаванов, который, как я знал, уже долгое время подбивал против меня других. — Ублюдок убил мастера Скайуокера!

С этими словами он кинулся на меня, активируя меч. Только в самую последнюю секунду я успел среагировать. На чистых рефлексах отбил его первую атаку. Мой мир рушился на глазах, боль и ярость от предательства самого близкого человека удушающим валом поднимались откуда-то изнутри, угрожая напрочь затопить сознание.

Он бросился на меня во второй раз, я парировал и ударил в ответ. Когда он упал мертвым к моим ногам, вокруг меня начали по одному зажигаться световые мечи. Они кричали что-то, но я ничего не слышал. «Вейдерово отродье!» всё еще звенело в ушах. Я попятился, чтобы меня не окружили, и вдруг почувствовал рядом чье-то плечо. Я дернулся, но услышал голос Дерека.

— Спокойно, это я. Ты не один.

С ним было еще шестеро, тех, кого, как и меня, хотя в намного меньшей мере, травили за «неправильность»: двое были влюблены (Люк угрожал выгнать их, если они не откажутся от своих чувств), у других были детские травмы, которые затрудняли становление беззаветной веры в Свет, а у самого Дерека на тот момент был уже приличный военный опыт, который сам по себе опровергал ту черно-белую картинку, которую нам навязывал Люк. Мы были париями и теперь стояли плечом к плечу против тех, кто считал нас заразой, которую нужно искоренить и побыстрее забыть.

Когда всё закончилось, я рассказал им, что произошло. Рассказал им про Сноука. Про то, что есть другой путь. Место, где мы не будем изгоями. С планеты, где полыхал Храм джедаев, мы улетели все вместе.

Я очнулся от воспоминаний, резанувших душу застарелой болью, и поднял глаза на Дерека. Он внимательно смотрел на меня и, встретив мой взгляд, кивнул.

— Да, Бен. Мы пошли за тобой, потому что ты дал нам надежду на то, что где-то в этом мире есть место, где нас не будут считать порченными, нечистыми, заслуживающими лишь уничтожения уродами, за то, что мы не верим в черно-белый мир. За то, что мы видели Тьму. За то, что мы любим.

Какого черта эта долбаная каюта расплывается перед глазами? Я провел рукой по глазам, убирая предательскую влагу. Он продолжил:

— Ты никогда не прятался за нашими спинами. Сноук издевался над нами всеми, но то, что пережил ты за эти годы, нам и не снилось. И когда ты пришел к пониманию Баланса тем трудным путем, который не каждый из нас смог бы выдержать, ты рассказал об этом, ничего не скрывая. Ты привел нас к Сноуку, думая, что это следующий этап. Мы пошли за тобой добровольно. Что ж, этот этап пройден. И мы все идем за тобой дальше, Кайло Рен, потому что знаем, что ты нас никогда не предашь. Так что не смей предполагать, что мы можем повернуться против тебя.

Он закончил, а я не мог проглотить ком в горле, чтобы заставить себя ответить ему. Наконец я взял себя в руки.

— Спасибо, Дерек, друг. Я бы никогда не справился со всем этим один. С той самой ночи. Я надеюсь только, что сейчас я смогу оправдать вашу веру. Вы вложили в нее слишком много, чтобы я подвел вас еще раз.

Я помолчал. Вдруг навалилась какая-то вселенская усталость, замешанная на чувстве огромного облегчения: будто бы я годами держал на плечах гору, и вот только что сбросил ее к чертям.

— Завтра у нас день планов. Закончим со стратегией против синего, и я расскажу тебе, что задумал по поводу нашего нового учения. Даже если мы с тобой не переживем этот день, я хочу, чтобы выжившие рыцари встали на этот путь.

— Учения? — Дерек усмехнулся. — Так, может, ты себе фамилию Скайуокер возьмешь, раз уж ты новое учение предлагаешь?

Я фыркнул.

— У меня и без этого имен многовато, ты не считаешь?

— Да, есть такое. Но мне, например, Мэтт очень понравился…

— Так, я попрошу без оскорблений!

— Ну ладно, ладно, Кайло. Всё, хватит на сегодня трагических бесед. Поспи час, приведи себя в порядок… Побрейся, что ли… Через два часа нужно начинать строить планы по спасению Галактики.

Он поднялся и вышел.

— Чур, не опаздывать.

Я кивнул ему и сполз по стеночке на койку. Сквозь сон я услышал, как за рыцарем Дереком Реном, моим другом, закрылась дверь.

***

Я погрузился в калейдоскоп сновидений, сотканных из картинок последних дней: Сноук, преторианцы, красно-белые пейзажи Крейта, визгливая бригадирша с кальцинатором, Дерек с Хаксом постоянно рядом, и Рей, Рей, Рей… Постепенно картинки перестают кружиться, и я обнаруживаю себя в собственной каюте, смотрящим в черный потолок. Рядом явственно ощущается