– Вот, – сказал он, закончив. – Не идеально, конечно, но сойдет, чтобы доплыть до Лагуны.
– Спасибо, – поблагодарила Серафина.
Блу пожал плечами.
– Пустяки.
– Я выражаю благодарность не только за перевязку, но и за то, что вы спасли нас всех. Надеюсь, вы скажете, кто вы такие. Когда я вернусь в Миромару и все это…
– Этого не случится, – оборвал ее Блу. – Город лежит в руинах, захватчики полностью его контролируют. На площадях груды мертвых тел. Они… даже не могут их похоронить.
Он умолк и сглотнул, будто в горле у него застрял ком.
– Вы кого-то потеряли?
– Родителей, – коротко ответил Блу.
Повинуясь внезапному порыву, Серафина взяла его за руку и сжала.
– Мне так жаль.
Он сжал ее руку в ответ и тихо сказал:
– Спасибо. Вы не можете туда вернуться. Пообещайте, что не станете этого делать.
– Я должна вернуться, это ведь мой город.
– Уже нет. Теперь город принадлежит Трао. Он прочесывает его мелкой гребенкой, допрашивает народ.
– Кого именно он допрашивает?
– Аристократов, придворных, слуг, конюших – всех, кто мог быть хоть как-то связан с вами. Всех, кто, как он подозревает, может вас прятать. Если они ничего ему не рассказывают, он их казнит.
– Бедные мои подданные, – удрученно прошептала Серафина. – Они умерли из-за меня.
– Нет, они умерли из-за Трао, – твердо сказал Блу.
Принцесса опустила глаза и заметила, что все еще держит его за руку. Что она творит? Она же его совсем не знает.
– Мне пора. Нужно посмотреть, как там Таласса, – неловко пробормотала Серафина и поплыла в пещеру.
С лица Талассы не сходила смертельная бледность. Волшебница сидела неподвижно, закрыв глаза. В ответ на молчаливый вопрос Серафины Нила покачала головой.
Через минуту к ним присоединился Блу.
– Мы не можем здесь больше оставаться, – сказал он. – Нужно…
– Хищники! – раздался снаружи резкий, звенящий голос. – Я захватил одного из ваших! Отдайте мне русалок, и я отпущу его живым!
– Хищники? – пораженно переспросила Серафина, потом повернулась к Блу. – Так вы преступники?
– Некоторые так считают, – ответил тот.
Серафина вспомнила рассказ Нилы о том, как во время путешествия Байлаал боялся нападения Хищников.
– Вы поэтому нам помогли? Чтобы получить за нас выкуп? – обвиняющим тоном спросила принцесса. – Мы вам верили! А вы нас предали!
– Ну же, подумайте хоть немного, – возразил Блу. – Самый вероятный покупатель в таких обстоятельствах – это Трао, не так ли? А мы выкрали вас у него, помните?
Серафина все еще сомневалась.
– В таком случае куда вы нас ведете? К вашему главарю? К Кархариасу?
– Да, – кивнул Блу.
– Что ему от нас нужно?
– Помочь вам.
Серафина посмотрела в глаза Блу, пытаясь понять, говорит ли он правду. Ей очень хотелось ему верить, но ее останавливал страх. Однажды она уже доверилась Зено Пискору, а в результате угодила прямо к Трао в лапы.
Появился Гриджио.
– У нас проблемы. Огромные.
Блу поплыл к выходу из пещеры, Серафина и Нила последовали за ним. На равнине внизу они увидели много воинов-русалов верхом на гиппокампах, с факелами. В их свете Серафина разглядела огромных серых животных, круживших вокруг горы. Охотничьи акулы. Один из всадников выехал вперед, таща что-то за собой. Когда он подплыл поближе, Серафина поняла, что́ это, а точнее кто: тот русал, который уплыл раньше, чтобы пустить охотничьих акул по ложному следу.
– Хищники! – выкрикнул предводитель всадников. – Отдайте мне русалок или я убью этого парня!
Серафина метнулась было вниз с горы, но Блу схватил ее за руку.
– Пусти! Больше из-за меня никто не умрет!
– Не глупите. Он уже мертв, – сказал Верде.
– Неправда! Он жив, он совсем рядом!
– Как только я отдам вас всадникам, они убьют его, меня и всех моих людей.
– Почему он с нами торгуется? Почему не нападает? – спросила Нила. – Ведь их намного больше, чем нас.
– Потому что боится, и правильно делает. Он знает, что на мне больше нет железного ошейника.
К ним медленно подплыла Таласса.
– Магистра! – воскликнула Серафина. – О, слава богам! Там, внизу, солдаты Трао. Нам нужно бежать. Вы сможете плыть?
Таласса покачала головой.
– Я – волшебница Миромары, а не какой-то жалкий воришка, удирающий под покровом ночи. Давно пора объяснить это преследующему нас морскому сброду.
Они с Верде переглянулись – поняли друг друга без слов.
– Вы могли бы создать позади нас гигантский водоворот, – предложил предводитель Хищников. – Или вызвать илистую бурю.
– Детские игры, – фыркнула Таласса. – Я сделаю кое-что получше.
– Водоворот мог бы их сдержать, – воодушевилась Серафина. – Мы недалеко от Лагуны, магистра. Теперь, когда вы отдышались, мы смогли бы туда доплыть.
– Я могу выиграть для вас полчаса, может, немного больше, – продолжала Таласса, по-прежнему обращаясь к Верде. – Поклянись, что доставишь их в целости и сохранности.
Верде кивнул:
– Клянусь своей жизнью.
И тут Серафина наконец поняла. Они собираются уплыть, а Таласса останется.
– Нет, магистра, – отчаянно запротестовала принцесса. – Нет!
– Серафина… – начала Таласса.
– Ты не можешь остаться, не можешь. – Серафина подавила рыдание. – Ты – это все, что у меня осталось от Миромары.
Таласса накрыла щеку русалочки здоровой ладонью.
– А ты, дитя, – это все, что осталось у Миромары.
Слова Талассы подействовали, как сильный удар. До сих пор у Серафины не было времени толком подумать о будущем, только о том, что уже случилось. Однако Таласса сказала правду: Лазурия пала, ее мать в заточении, если вообще жива. Отец мертв. Она понятия не имеет, какая судьба постигла дядю, а также оставшегося на западной границе брата. А значит, кроме как на нее, королевству надеяться не на кого.
– Я не могу этого сделать, магистра. Я не знаю как.
– Никогда не забывай, что я тебе сказала. Покажи, что у тебя в сердце, и все сердца будут с тобой, – сказала Таласса. Она крепко обняла Серафину, а потом отпустила.
Серафина обязательно доберется до Лагуны. Она обязана это сделать, обязана выжить. Если ее схватят, она не сможет помочь своему народу. А Таласса останется здесь, потому что должна так поступить. Она скорее умрет, защищая Серафину, чем послужит причиной ее плена.
– Пора, – сказал Верде.
Серафина покачала головой, не отрывая от Талассы взгляда увлажнившихся глаз.
– Подождите еще немного, прошу вас.
Таласса поплыла к выходу из пещеры. Несколько секунд она смотрела вниз, на всадников, будто оценивая их, а потом вскинула голову и запела. Все замерли на месте, околдованные: Серафина, Нила, Блу, даже Верде. Никто не произнес ни слова. Голос Талассы, избитой, окровавленной, стоявшей на пороге верной смерти, еще никогда не звучал так величественно. Словно само море пело ее устами: в песне слились шипение и гул прибоя, вой шторма, рев цунами.
Волшебница призвала под воду ветер и
