Нила открыла глаза и увидела, что одна из мурен уронила сдернутое с Серафины ожерелье и просунула голову в вырез платья русалочки, чтобы достать украшение. Серафина яростно хлестнула хвостом, сбив другую мурену, так что та отлетела, вертясь волчком, со всего маху ударилась о стену пещеры и упала на дно. Остальные мурены зарычали и немедленно набросились на принцессу. Тибериус вонзил зубы в ее хвостовой плавник. Серафина опять завизжала и попыталась отодвинуться.
– Прекратите! – завопила Нила. – Отстаньте от нее!
Бако быстро пересек пещеру и схватил Серафину за подбородок.
– Это был мой Клодиус! – яростно прошипел он, сильно сжимая нежное лицо принцессы. – Надеюсь, ты сожалеешь о том, что натворила, а? Сожалеешь?
Перепуганная Серафина поспешно закивала.
– Ах ты, морской слизняк! Убери от нее руки! – закричала Нила, отчаянно вырываясь, но мурены держали крепко.
– Дай мне что-нибудь, чтобы заткнуть ей рот, – велел Бако.
Тибериус принес хозяину ленту из морского шелка, и тот завязал Ниле рот, туго затянув шелковую ленту узлом на затылке.
– От этой парочки одна морока, я хочу, чтобы они убрались отсюда. Отправляйся к Трао, немедленно, – приказал Бако Тибериусу. – Скажи ему: у меня есть то, что он ищет.
Мурена кивнула и поплыла к выходу из пещеры.
– Тибериус, погоди-ка, – вдруг окликнул Бако.
Мурена вернулась, и хозяин швырнул ей дублон, который та поймала и сжала в зубах.
– Передай это Зено и поблагодари его от меня.
19
Солдаты сняли с Серафины путы, которыми ее связал Бако, защелкнули у нее на запястьях железные наручники и завязали глаза. Рот заткнули железным кляпом и спеленали сетью. Потом один из солдат закинул принцессу на спину своего гиппокампа, и они быстро куда-то поплыли. Другие солдаты следовали за ними. Путешествие стало для русалочки настоящей пыткой: сеть больно врезалась в кожу, от металлического привкуса кляпа ее тошнило.
Около часа спустя они остановились – вероятно, приехали в какой-то лагерь. Сквозь закрывающую глаза повязку Серафина ничего не видела, но слышала ржание гиппокампов, выкрикиваемые приказы и леденящий душу рев чернопалых драконов. Один из похитителей снял принцессу с гиппокампа, долго куда-то нес и наконец бросил на землю. Серафина попробовала было освободиться, но всякий раз, как она пыталась пошевелиться, ее били наотмашь, поэтому она перестала сопротивляться. Попытка позвать Нилу тоже не удалась – из-за кляпа во рту она могла только мычать.
Серафина лежала на боку, старательно прислушиваясь к голосам, улавливая обрывки разговоров, чтобы понять, где находится.
– …по приказу Трао.
– …очаги сопротивления, но им не продержаться…
– …найти принца. Просто соблазнить одной-двумя сиренами…
«Кто они такие? – гадала принцесса. – Что им нужно от меня?»
Впрочем, долго размышлять об этом ей не дали: грубо подняли и снова посадили, на этот раз – на стул.
– Принцесса доставлена, сэр, – отрапортовал чей-то голос.
– Снимите с нее сеть.
Несколько рук размотали сеть, с Серафины сняли наручники и убрали с глаз повязку, но затычку изо рта не вытащили. Она осторожно огляделась, глаза слезились от света лавовых фонарей.
«Наверное, уже скоро полночь», – предположила Серафина.
Она находилась внутри хорошо обставленной палатки: в центре большой складной стол, в углу – кровать, тут и там расставлены стулья.
На одном из них сидела какая-то русалка – кажется, она потеряла сознание, судя по безвольно опущенной голове. Серафина узнала ее и пришла в ужас.
Красивые седые волосы Талассы растрепались, на лице виднелись следы побоев. Закованные в наручники руки прижаты к груди, ладони окровавлены, на левой руке отсутствует большой палец, из обрубка льется кровь. Серафина рванулась было к наставнице, но ее грубо толкнули обратно на стул.
– Хочешь помочь ей? – спросил голос (тот же самый, который приказал снять с нее сеть).
Серафина обернулась, чтобы посмотреть на говорящего, и увидела в углу русала в черной форме ондалинских захватчиков. Густые каштановые волосы коротко пострижены, худощавый, лицо жестокое.
– Меня зовут Маркус Трао, – сообщил незнакомец. – Сейчас я выну кляп у тебя изо рта. Ты будешь использовать свой голос только чтобы говорить, и только со мной. Попытаешься воспользоваться магией, и волшебница потеряет второй большой палец. Поняла?
Серафина гневно уставилась на своего мучителя, но не ответила.
Трао вытащил из висевших на поясе ножен кинжал и быстрым, плавным движением вогнал его в ручку стула, на котором сидела Таласса.
– Я спросил, ты поняла?
Серафина поспешно кивнула.
– Хорошо.
Трао вытащил кинжал, подплыл к принцессе, просунул кончик кинжала под удерживающий кляп ремень и резко дернул.
Серафина выплюнула кляп и закричала:
– Что ты с ней сделал?
– Не я, принцесса. Волшебница сама предпочла потерять палец, – ответил Трао, убирая кинжал в ножны.
– На кого ты работаешь? На Колфинна?
– Всему свое время. Тебя призвали, так ведь?
– Призвали? Меня приволокли сюда силой, против моей воли, – в ярости выпалила Серафина.
Трао слегка улыбнулся.
– Очень умно, принцесса.
Серафина окатила своего мучителя презрительным взглядом.
– Я не пытаюсь умничать, я пытаюсь получить ответы. Сначала Колфинн нарушает Соглашение об обмене, а теперь нападает на Лазурию, убивает наших подданных…
Сокрушительный удар. Такой быстрый, что Серафина не успела ничего понять: голова вдруг запрокинулась и свет померк.
Она с трудом подавила рыдание. Когда боль немного утихла, принцесса снова выпрямилась и сплюнула на пол кровь.
Трао наклонился к ней, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее собственного.
– Дорогая принцесса, по-моему, вы не до конца понимаете ситуацию. Я задаю вопросы, а вы на них отвечаете.
Впервые в жизни Серафина испытала горячую благодарность к своему двору за его суровые уроки – теперь они ей очень пригодятся. Спрятав страх за маской спокойствия, она заставила себя посмотреть в глаза Трао.
– Я не могу ответить на вопрос, смысла которого не понимаю, – холодно отчеканила она. – Вы меня не призывали, а похитили.
Трао подплыл к раскладному столу, где была разложена карта – большой лист пергамента из бурых водорослей, на котором чернилами спрута начертаны символы, – и принялся передвигать сделанных из раковин солдатиков, одновременно цитируя:
Дочь Мерроу, пробудись,Детство отринь навсегда.Сон умрет, и кошмар придет,Проснись, дитя, открой глаза.Сердце Серафины отчаянно заколотилось в груди, но ее лицо ничего не выражало. Это песнопение… его пели йеле.
«Откуда же ему известны эти строки? – спрашивала себя принцесса. – Это невозможно».
Она никому, кроме матери, не говорила о своем кошмаре, а про песнопение вообще умолчала.
Серафина не знала, с какой целью Трао цитирует эти строки, но внутренний голос подсказывал ей, что нельзя ему ничего рассказывать.
– Хватит играть в игры, – прервал ее размышления Трао.
Он взял с раскладного стола какую-то каури и положил на ручку стула, на котором сидела пленница.
«Хочет записать допрос», – поняла Серафина.
– Тебя, дочь Мерроу, призвали йеле. Нам это известно наверняка, мы тоже
