6. Тряхнуть стариной

Мы с тобой подтвердили, что Великий мороз Олвос — чудо, которое позволяет нам общаться через стеклянные панели, — изначально был предназначен для того, чтобы взаимодействовать через замерзшие озера. Он не был сотворен ни для стекла, ни для зеркал — а мы обе видели, что можно делать с его помощью при должном руководстве.

Кроме того, недавняя работа Панъюя о Жугове предполагает, что чудо под названием «Дыхание Садома» изначально было создано, чтобы превращать древесный сок в вино, и действовало только в определенные фазы Луны, чтобы последователи Жугова могли превращать сосну в бьющий вином ключ для своих диких обрядов. Тем не менее у нас есть относящиеся к последним эпохам Божественной империи записи о пастухах, использующих «Дыхание Садома», чтобы превратить древесный сок не в вино, а в воду, причем в любое время месяца. Они использовали это чудо, чтобы выжить в пустошах, ведя свои стада через горные перевалы, которые ранее считались непроходимыми. Но нет записей, свидетельствующих о том, чтобы Жугов или Олвос напрямую изменяли эти чудеса.

Есть еще несколько примеров. Мой вывод не в том, что, как ты предположила, с течением времени чудеса ослабевают и в их работе наблюдаются флуктуации. Я больше склоняюсь к тому, что чудеса изменились и мутировали наподобие живых организмов: Божественная империя была изобильной экосистемой чудес и божественных сущностей, у всех имелись различные степени свободы воли и различные цели, и все это с годами менялось и преображалось. Хотя многого уже нет, изменения все же определили облик этой земли.

Божественное не было абсолютным, как мы предпочли бы думать. И хотя его больше нет, мы все еще слышим эхо мутаций. Необходимо подготовиться к тому, что произойдет, если одно чудо изменится и преобразится настолько, что невероятным образом сумеет адаптироваться и выжить.

После тихих дождей приходит туман, поднимается от бесчисленных рек и речушек, вьющихся сквозь Галадеш. Он заполняет дворы и узкие улицы в восточной части города. Сигруд понимает, что этот район Галадеша астрономически богат, ведь в здешних кварталах обитают наследники промышленных магнатов: дома как таковые все больше скрываются от взгляда, прячутся далеко от дороги за стенами, живыми изгородями, заборами и воротами, и лишь далеко в холмах виднеются огоньки окон. В то время как Мулагеш обитает в центре города, где происходит все самое интересное, здешние жители так могущественны, что могут сами определять, что им интересно, а всему прочему — от ворот поворот.

Сигруд вытирает пот со лба, пока ведет пыхтящий маленький автомобиль по узким улицам. Он пытается внушить себе, что дело в теплой и влажной погоде. Пытается убедить себя, что потеет не от того, что украл машину, а также пистолет и боеприпасы и теперь едет со всем украденным добром прямиком навстречу агентам министерства.

Сигруд останавливает автомобиль на вершине холма и обозревает окрестности. Он смотрит на ближайший почтовый ящик и убеждается, что до имения Шары недалеко.

Съезжает на обочину. Выключает фары. И тихонько выскальзывает из машины.

Когда Сигруда готовили к работе на министерство, он получил и редкие тренировки по тактике выживания в диких условиях, но за последние десять лет научился куда большему, проведя очень много времени в лесах к северу от Мирграда. Тот край неприветливых сосен совсем не похож на окутанные туманом холмы Галадеша, но деревья и трава всегда остаются деревьями и травой.

Он натягивает на голову серо-зеленую шапку, входит в кустарник, вытаскивает подзорную трубу и делается незаметным.

На протяжении следующих трех часов дрейлинг обозревает окрестности. Имение Комайд не самое большое, но все же весьма просторное — занимает оно семь-восемь акров, окружено высокими деревянными стенами, а главный дом стоит на берегу ручья, который рассекает владения. Сигруд таращит глаза, увидев этот самый дом. Он понимал, что здание будет большим — он помнит, как Шара едко говорила, дескать, тетушка сидит на немаленьком таком наследстве, сосед у нее стальной барон, — но не настолько. Это настоящий дворец с темными каменными стенами на первом этаже и темной штукатуркой на втором — обычный сайпурский стиль.

Несмотря на размеры, усадьба хорошо охраняется. Сигруд не подходит близко, но ему удается сосчитать: одна машина у передних ворот, один пеший охранник у боковых и третий охранник в засидке[1], устроенной прямо за имением, в лесу. Также есть машина, которая ездит туда-сюда по проселочным дорогам, то и дело проверяя окрестности с разных наблюдательных позиций.

Попасть внутрь будет нелегко. За стенами наблюдают со всех сторон. А вот сама территория имения кажется относительно пустынной — по крайней мере, судя по тому, что он видит.

Так как же туда забраться?

Он стоит на небольшом холме под высоким тиковым деревом и созерцает ручей, который проходит через имение Комайд. Глубина на вид футов шесть или семь.

— Хм, — произносит Сигруд.

Он крадется к южной части имения, внимательно прислушиваясь. С ветвей на него таращатся птицы с ярким оперением и даже затесавшаяся меж ними обезьяна. Деревья просто поразительные. Он уже слышал, как сайпурцы похваляются, что леса у них самые впечатляющие в мире благодаря влажному климату, и с этим трудно спорить. Деревья высокие, толстые и, как надеется дрейлинг, хорошо его прячут.

Он наклоняет голову, прислушиваясь, и вот оно: тихое журчание.

Сигруд находит ручей и видит, что тот глубокий — по крайней мере, достаточно глубокий. Интересно, как далеко удастся добраться по воде и сколько придется идти пешком — милю? Больше? И нужно позаботиться о том, чтобы его за это время не обнаружили…

Дрейлинг смотрит на небо. Скоро наступит вечер. Он снимает серо-зеленое пальто, затем достает пистолет. Думает, брать ли с собой, но у него уже случались неприятности с мокрыми боеприпасами: предположительно, кое-какие патроны сайпурского производства годились для стрельбы под водой, но Сигруд всегда находил их ненадежными. Может, оружейное производство продвинулось с той поры, когда дрейлинг был на службе, но если так, он об этом не слышал.

Цокая языком, он заворачивает пистолет в пальто и засовывает узел под какие-то папоротники. «Лучше забрать потом и знать, что оружие точно сработает». Он проверяет, на месте ли нож в чехле на бедре и водонепроницаемый электрический фонарь на поясе. Потом делает глубокий вдох, ныряет и плывет вверх по ручью.

К тому времени, когда Сигруд выбирается