И вот вопрос: а бабушки-то у нас есть?

Оставшееся до ритуала время пролетело быстро, а, главное, совершенно незаметно. Я так увлеклась, разглядывая новых родственников, слушая, как они уточняют детали, обсуждают возможных сторонников и противников, намечают дальнейшие планы — по большей части, мне пока не очень понятные, что не заметила, как прошел час. Пока Ранглот, вальяжно расположившийся в глубоком кресле, вдруг не вскинул голову, словно к чему-то прислушиваясь, и не сказал, коротко и веско:

— Пора.

А затем добавил после короткой паузы:

— Потом договорим.

Сидевшая возле меня мама поднялась и, сдержанно попрощавшись, направилась к выходу. Она не была связана с Эверашами ни кровью, ни брачными узами, и вступать в круг предков не имела права. Отец двинулся следом, провожая ее до двери. Дивен молча проследил за ними тяжелым взглядом и поджал губы.

В течение всей беседы дед с мамой не перемолвились ни словом, подчеркнуто не замечая друг друга. Их взаимная неприязнь, проявившаяся за завтраком, никуда не делась, просто затаилась до поры до времени.

— Все никак не можешь смириться, Ден? — негромко фыркнул прадед. — Зря. Нед уже сделал выбор и на этот раз ни за что не отступится. Ему не двадцать лет, а ты уже не его наставник, так что согнуть сына тебе не удастся. Он твердо знает, чего хочет, и идет к своей цели. Посмотри.

Ранглот кивнул на стоявшую у порога парочку. Отец держал маму за руку и что-то говорил, наклонившись к самому уху — то ли объяснял, то ли обещал, то ли утешал, а она слушала, кивала и не торопилась вынимать пальцы из мужской ладони.

— Он уже все для себя решил, — продолжил прадед. — И чем скорее ты осознаешь это и образумишься, тем лучше.

— Для кого лучше? — сердито вскинулся Дивен.

— В первую очередь, для тебя самого, упрямец. Сейчас у нас наконец-то появился шанс помириться, но, боюсь, последний. Будешь упорствовать, так и останешься один. Навсегда лишишься не только сына, но и единственной внучки.

— Я не собираюсь извиняться.

— Все уже поняли, — в тоне прадеда скользнуло еле заметное ехидство. — И все-таки принять Гестину тебе придется. Поэтому перестать злить сына, смотреть на его женщину волком и постарайся наладить с ней отношения.

— Я подумаю, — буркнул мой несговорчивый дед.

— Думай, — легко согласился Ранглот. — Только, смотри, не опоздай…

Я почему-то считала, что ритуальный зал находится в самой лаборатории. Оказалось — ниже, намного ниже.

Сначала портал вывел нас на широкую ровную площадку к массивной колонне — блестящей, темной, с огненно-оранжевыми прожилками. А потом мы долго спускались куда-то под землю по бесконечно длинной винтовой лестнице, обвивающей эту самую колонну.

— Тенями туда не пройдешь, тропы надежно перекрыты, — пояснил идущий рядом отец и заботливо поддержал меня под руку.

— Во избежание, — весело закончил возглавлявший процессию прадед.

Дивен, который неслышно ступал позади нас, как всегда промолчал.

Через четверть часа лестница, наконец, закончилась. Мы очутились в идеально круглом помещении, которое, казалось, выдолбили в том же камне, из которого состояла колонна. Стены, пол, потолок — все было черно-красным, похожим на застывшую лаву.

Жутковатое зрелище.

Мужчины попросили меня встать в центр зала, разошлись в разные стороны, замерли на мгновение, лицом ко мне и одновременно выдохнули:

— Им шахрар кхе кхаэл…

Древнее наречие демонов…

Все мужчины-высшие знают его с детства. Я, как наследница дара, тоже начала недавно учить этот тайный язык алхоров, но почти ничего, из того, что говорили Эвераши, пока не понимала, поэтому просто слушала. Затаив дыхание.

— Шеммед бха гхэш…

Чеканные, исполненные колдовской силы звуки, сплетаясь, взлетали вверх. Разбивались о высокий сводчатый потолок и горячими каплями стекали мне на плечи. Я почти чувствовала их жалящие прикосновения.

— Ра тахт, шэй! Ра!

Вокруг меня, словно выплеснувшись из пола, вспыхнуло, зазмеилось огненное кольцо. Еще одно сомкнулось за спинами отца, деда и прадеда.

А слова продолжали звучать. Они заклинали, призывали… И, подчиняясь этому настойчивому зову, прямо в пламени, отделявшем меня от живых родственников, один за другим стали возникать призраки умерших.

Полупрозрачные фигуры. Суровые, властные, гордые лица. И… только мужские. Хотя, нет, я ошиблась. Последней, замыкая круг предков, появилась невысокая, даже в посмертии прекрасная женщина.

Глава 16

Невысокая голубоглазая блондинка с пушистой косой ниже талии, в легком струящемся платье, выгодно подчеркивавшем ее высокую грудь и тонкую талию. Леди Ларуит, а это, несомненно была она, разительно отличалась от остальных темноволосых, темноглазых, строго одетых Хозяев. Словно экзотическая птичка, непонятно каким образом попавшая в компанию монументально-величественных орлов.

Надо же, а ведь в ней, как и во мне, нет ничего от Эверашей, и это нас тоже удивительным образом сближает, помимо того, что мы обе… гм… не мужчины.

Отец говорил, что Ларуит редко откликается на приглашение и не торопится вступать в разговор. Неужели она здесь только ради меня? Вдруг даже заговорить изволит? Совет ценный даст? Раскроет тайну своего удивительного зеркала?

Несколько бесконечно долгих мгновений мы с предками придирчиво изучали друг друга. Призраки рода Эвераш не выглядели страшными и внешне почти не отличались от живых, но в глазах их не было ни блеска, ни света — они казались двумя дымными провалами в мрачную бездну.

Может, полагается церемонно потупиться и не разглядывать зависшие над полом чуть размытые фигуры так пристально и внимательно? Я ничего не знала о правилах поведения в круге, а когда спросила у Кронерда, как себя вести, что делать, он усмехнулся и ответил:

— Будь собой. Они должны видеть тебя настоящую.

Вот я и не стала скрывать любопытства.

Пауза затягивалась, и я решила первой прервать затянувшееся молчание. Здоровья желать им, наверное, не стоило, доброго дня тоже, поэтому я произнесла то, что испокон веков принято говорить в Варрии при посещении могил усопших родственников.

— Мира и покоя.

Вежливо склонила голову. Не стала добавлять: «И света». В данном случае это лишнее.

Ответа не последовало, но призраки меня услышали. Они заколыхались, зашелестели, глухо и беспокойно, а потом вперед выдвинулся старик — худой, высокий, с сумрачным и строгим лицом. Очень напоминавший Дивена.

— Кто осмелился потревожить наш покой? — осведомился он требовательно и величаво.

Надо же, и манера речи похожа.

— Ранглот Эвераш, — не удивляясь странному вопросу спокойно произнес прадед.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату