Карлик на четвереньках добрался до плеера. Открыл отсек питания, вытряхнул батарейки. От удара о пол треснул пластмассовый корпус. Вездеход отломал все лишнее, оставив в сохранности батарейный отсек. Вернул батарейки в предназначенные пазы, выдернул какие-то провода, зубами сорвал изоляцию с их концов и закрепил на контактах отсека. Проверил полярность. Вроде все правильно. Плюс. Минус…

Еще один минус был в том, что звон в ушах и головокружение усилились. А очень скоро к этим симптомам добавится еще и ломка.

Значит, сейчас или никогда. Носов зажал свое электрическое приспособление в зубах. Он уже знал, что ни за какие коврижки не прикоснется к иерихону и даже придумал, как заставить акустического червяка приползти в нужное место. Раз уж он так интересуется светом фонарика…

Снова на четвереньках Вездеход подполз к фонарику. Толкнул его к боковой стене туннеля и спешно убрал руку. Иерихон не сдвинулся с места. Карлик толкнул фонарик еще раз. Веслообразный хвост оторвался от пола, рептилия поползла к фонарику. План сработал!

Выждав несколько минут, Носов снова толкнул фонарик. Тот откатился к стене.

Ну же, ползи. Совсем немного осталось. Ползи, урод акустический!

Эти слова Вездеход не произносил вслух, но иерихон словно услышал своего сокамерника. Сделал несколько плавных движений и остановился у самой стены.

Карлик перевернул фонарик так, чтобы луч света был направлен точно на стену.

Все. Теперь главное, чтобы не дрожали руки, чтобы мощности батареек хватило. Если не поможет электрический разряд, он схватит червяка за горло и ткнет мордой в стену!

Вездеход разжал зубы, поставил батарейный отсек на пол. Взял в руки по проводу. Господи, помоги! А может, спаси и сохрани…

Оголенные концы проводов коснулись перламутровых чешуек. На этот раз реакция была молниеносной. Капюшон иерихона резко раздулся, увеличившись почти в два раза. В последний момент Вездеход догадался заткнуть пальцами уши, и все же защититься этим от произошедшего дальше он не мог.

Не мог в точности понять, что вообще творится. В глазах потемнело, а звон в ушах сделался не резким, как раньше, а протяжным и гнетущим. Казалось, что его сначала подбросило вверх и стукнуло о свод туннеля, а потом он вроде бы упал. Что-то холодное коснулось лица, к горлу подкатил ком. Карлика стошнило. Чтобы не захлебнуться в собственных рвотных массах, он перевернулся набок, протер руками запорошенные пылью глаза и… увидел прямо перед собой мутное желтое пятно. Свет.

Иерихон пробил дыру в стене? Но откуда там свет? Не важно. Если ему все это только кажется, то ничего не случится, если он поползет на этот треклятый свет.

Вездеход лег на живот. Отталкиваясь локтями, двинулся вперед и наткнулся на… рельс. Не ржавый, а блестящий так, словно по нему и не переставали ходить поезда. Он коснулся металла пальцами и тут же отдернул руку. Рельс вибрировал! Еще одним свидетельством приближающегося поезда была тугая волна потревоженного воздуха, коснувшаяся кожи лица.

Вездеход откатился в сторону за секунду до того, как перед глазами замелькали диски колес. Лежа на спине, он посмотрел вверх и увидел освещенные окна вагонов.

Проклятый наркотик! Корбут мог подсунуть ему самую гадость. Обещал же он Субботину, что у приговоренного для начала поедет крыша. Вот и поехала. Сначала иерихон, а потом – целый поезд! Он умирает, заживо погребенный в заброшенном туннеле. Нет никаких иерихонов, а поездов и подавно. Шах и мат, Вездеход. Харам и бурум.

Носов решил ничего не предпринимать и просто ждать конца, но жизнь отказывалась покидать измученное тело. Карлик открыл глаза.

Трубы, уложенные на крепления. Электрические кабели. Это – с одной стороны. С другой – все те же рельсы. Блестят, отражая свет.

Вездеход сел, посмотрел вверх. Два ряда ламп, закрытых продолговатыми матовыми плафонами.

Он не просто в туннеле метро. Он – на станции. Странной станции. Носов встал, глянул в оба конца туннеля и увидел закрепленные на стене четыре стальных скобы. Лестница. Опять-таки не ржавая, не запущенная, а явно используемая.

В нормальном состоянии он взобрался бы по такой лестнице за несколько секунд. А сейчас потратил не меньше минуты и едва не свалился вниз.

Теперь загадочная станция открылась перед ним во всей своей красе. Она выглядела достаточно компактно. Никаких изысков. Два ряда квадратных колонн, серая плитка на полу и путевых стенах, серый сайдинг на потолке.

Главной странностью этого уголка метро была чистота, она просто резала глаз.

Карлик решил идти в конец станционного зала. Только так можно было узнать, куда он попал.

Преодолевая головокружение и тошноту, Николай добрался до лестницы, ведущей куда-то наверх. И снова никакой мраморной облицовки, просто бетон.

Поднимаясь по лестнице, Вездеход из-за слабости опирался рукой на стену. К счастью, лестница оказалась короткой. Новое помещение оказалось коридором с рядами деревянных дверей по обеим сторонам, на потолке светились матовые, подвешенные на тонких стальных тросах сферы.

– Так точно, Алексей Феликсович. Будет исполнено, Алексей Феликсович!

Носов подпрыгнул от неожиданности. Он не сразу заметил человека в черной форме, который в дальнем конце коридора разговаривал по телефону, закрепленному на стене. Человек стоял спиной и потому не увидел Вездехода.

Карлик бросился к ближайшей двери, надавил на ручку. Дверь открылась. Вездеход проскользнул внутрь, закрыл дверь, прислушался к происходящему в коридоре. Тихо. Его не заметили. И не должны обнаружить до того, как он выяснит, куда попал.

Не сводя глаз с двери, Носов стал пятиться и допустил непростительную ошибку. Прямо у двери была лестница. Сделав всего шаг, он оступился, не удержал равновесия и покатился вниз по ступеням, застеленным зеленой с красными полосами по бокам ковровой дорожкой.

Это испытание превысило и без того небольшой запас прочности, оставшейся у измученного карлика.

Перед тем, как вырубиться, Вездеход увидел ряды обитых коричневым дерматином кресел, обшитые деревянными панелями стены и огромную люстру на покрытом затейливой лепниной потолке…

– Эй, Вездеход. Пора!

Знакомый голос. Макс? Носов открыл глаза. Он лежал на куске брезента в самом обычном туннеле метро. Рядом пылал костер, в закопченном котелке булькал вскипевший чай. Добровольский сидел на корточках, сжимая в руках алюминиевую кружку. Увидев, что карлик открыл глаза, улыбнулся.

– Наконец-то. А я думал, ты мировую революцию проспишь.

– Где мы?

– В метро, естественно. Между «Краснопресненской» и «Киевской». А ты как думал?

– Не знаю, что уже и думать…

Когда Носов сел, то увидел, что вместо комбинезона он одет в такой же черный костюм, как у Макса. Правую его руку заботливо перебинтовали. На ногах были ботинки. Новые, но слишком большого размера. Добровольский перехватил взгляд карлика.

– Извини, но другой обуви у нас не нашлось. – Макс наполнил кружку чаем из котелка и протянул Вездеходу. – Осторожно, горячий.

– У кого это нас? У тех, кто живет на станциях, через которые проходят настоящие поезда? На станциях, где есть большие залы