И я невольно радовался, что ничего не изменилось.
Именно поэтому у Элерис нашлась свежая одежда и для меня — припасенная для тех случаев, когда я покидал покои королевы уже под утро. Только ножны с отцовским мечом оставались неизменны. Рыцарю-командору предписано ходить с оружием, но эта обязанность меня… успокаивала.
— Идем, Киран, — вздохнула Элерис, — что бы там ни было.
Я взял ее под руку, и мы вместе покинули покои королевы. А за резными дверьми нас уже поджидал замок в вечерних огнях и новости политики.
Первым делом я узнал у стражи о Джагене, а Элерис доложили о леди Ашайе Мевран.
— Она уехала, — нахмурилась Элерис. — Она не принесет клятву на Церемонии.
Формально те, кто не дал клятву, не могут считаться изменниками. В конце концов, пока что леди Мевран просто не повинуется. Но я не сомневался, что мое видение правдиво, и леди Ашайя присоединится к Уртару Мар-Шайалу. Элерис тоже это понимала, я успел рассказать.
Значит, Дом Мевран отказывается поддерживать королевский Дом. И это скверно, очень скверно.
— Зато у меня хорошие новости, — улыбнулся я. — Джагена Мар-Шайала успели перехватить и вернуть в замок. Он сейчас в своих покоях и, говорят, ругается, как портовый грузчик.
Элерис фыркнула.
— Зато живой. Мар-Шайал… давай наведаемся к нему. Пока он не разнес половину покоев в праведном гневе. И, может, он что знает о планах отца.
И замок расстилался перед нами огнями и гобеленами, пока мы рука об руку шагали в будущее.
Сказать, что Джаген Мар-Шайал был зол — это сильно преуменьшить действительность. Он был в ярости. И кажется, не кинуться на нас с кулаками ему мешало только воспитание и правила этикета, не выветрившиеся из его головы.
Он шагал из угла в угол, и наверняка приди мы с Элерис чуть позже, на ковре осталась бы протоптанная дорожка. Услышав нас, Джаген резко обернулся, но не сдвинулся с места. Он не стал кланяться, только яростно произнес:
— Что всё это значит? Меня притащили сюда, ничего не объясняя, и заперли. Я что, под арестом? С какой стати?
Джаген не успел переодеться, оставаясь в простом дорожном костюме, покрытом пылью, только плащ снял. А я не сомневался, что в моем видении на нем была та же одежда. Значит, успели. Но все же, видя узорную вязь Дома Мар-Шайал на камзоле, я невольно вздрогнул: в видении ее заливала кровь.
Элерис как будто невзначай положила руку мне на плечо и обратилась к нашему невольному пленнику:
— Лорд Джаген, будь вы под арестом, то сидели бы в не в этой уютной комнате, а в подземных казематах. Поверьте, вы их ни с чем не спутаете.
Кулаки Джагена сжались и снова разжались, но он не произнес ни слова. А Элерис отпустила меня и, шелестя юбками, направилась к Джагену. Но не прямо, а как будто обходя его по кругу.
Словно хищник, крадущийся к жертве.
— Вы здесь ради собственной безопасности. Пока мы не узнаем, кто из ваших людей предатель, и не захочет ли он закончить свое дело прямо тут, в замке.
По пути я успел приказать собрать всех людей Мар-Шайалов и был уверен, что сумею узнать того, кто в видении убивал Джагена. Даже не сомневаюсь, что при нем найдется кинжал с изображением розы. Надеюсь только, пытать придется не мне.
Хотя на допрос своего человека еще должен дать согласие сам Джаген.
А Элерис приближалась к нему.
— Вы знали, лорд Джаген, что отец приказал убить вас?
Вместо удивления, он нахмурился и скрестил руки на груди:
— Это вам сестра наговорила? Ерунда.
— Дар не ошибается.
Джагену потребовалось несколько секунд, чтобы понять услышанное. Он нахмурился:
— Но и доказательств нет. Только ваши неясные видения. Их можно и придумать.
— Доказательств нет, — мягко согласилась Элерис и остановилась рядом с Джагеном. — Поэтому мне нужно разрешение на допрос ваших людей.
Но Джаген Мар-Шайал не собирался сдаваться так просто. Он отстранился от Элерис и покачал головой:
— Я не позволю пытать своих людей. Да что вы вообще решили? Что можете спокойно удерживать в заключении наследника Мар-Шайалов? Когда другие Дома узнают…
— Я сам тебе кинжал вгоню меж ребер, если не заткнешься, — негромко сказал я.
Джаген замолчал. Он с удивлением смотрел на меня, явно хотел что-то добавить, но не стал. Отвернулся к окну, как будто мог там что-то увидеть, потом снова посмотрел на меня и куда спокойнее спросил:
— Кинжал, значит? Ты его видел?
Я кивнул:
— Клинок с розами и привет от твоего отца.
Джаген вздрогнул. Похоже, это очень в духе Уртара Мар-Шайала.
— Отец не питает ко мне особой любви, — глухо сказал он. — Но не думал, что он когда-нибудь всерьез дойдет до убийства. Хорошо. В конце концов, я ничего не теряю, а вы можете оказаться правы. Я даю разрешение на допрос моих людей. Если кто-то из них получил приказ от Уртара Мар-Шайала об убийстве, я хочу знать.
Элерис кивнула и почти скользнула обратно ко мне, прижавшись куда откровеннее, чем стоило бы. Но я продолжал ощущать ее страх и опустошенность, которые она старательно прятала под маской королевы. Достаточно для всех — но не для меня.
Я хотел расспросить Джагена, знает ли он что-то о планах отца, но Элерис предупреждающе сжала мое плечо. И она права: лучше расспрашивать, когда мы найдем предателя и докажем Джагену, что хранить верность отцу необязательно. Он вспомнит даже мелочи. И они смогут нам помочь.
Мы собирались уходить, когда нас догнал вопрос Джагена:
— А что насчет моей сестры? Таль?
— Она тоже наша гостья, — холодно ответила Элерис.
Таль Мар-Шайал встретила куда спокойнее, чем ее брат. По крайней мере, она не ругалась, не пыталась вытоптать ковер и не кинулась на нас с упреками. Сестра Джагена спокойно сидела в кресле, сложив руки, как будто ждала нас. В том же простом платье, в котором утром — невообразимо давно! — мы ездили с ней в порт. На столе лежали остатки ужина, который не успели убрать слуги.
Таль казалась изваянием, высеченным из мрамора и отрешенности.
При виде королевы, она заметно дрогнула, но поднялась и присела в реверансе.
— Ваше величество.
Элерис царственно кивнула, а я внезапно понял, что не знаю, что сказать. Я понимал, произошедшее в моей комнате — видение разговора Таль и Джагена только всё подтвердило. Мне не требовались объяснения, уж точно не нужны оправдания. Но и сухо выспрашивать у Таль, что ей известно
