— Кем была моя мать? Что это за тайна?
Я стиснул предплечье Алавара и мне показалось, что мысленно я также сжал его разум. Маг побледнел, и я тут же невольно отшатнулся, и мысленно, и в жизни. Ощутил спиной стену.
— Хорошо. — Алавар зажмурился, как будто приходил в себя. Потом в упор посмотрел на меня, полностью собранный. — Ее звали Авеналира. Авеналира Вейн. Младшая сестра моего отца, она была фрейлиной в замке. Моя тетя.
Я снова убила человека, и его остекленевшие глаза смотрели не в потолок, а в мое нутро. И пусть Нэриса Меврана давно забрали, но я всё еще видела его бледное лицо.
И снова оказавшись одна в своих покоях, я не могу сдержать слез.
Я убила его. Убила, убила, убила…
И чуть не убила Кирана. Я знаю, что он проснулся, ощущаю его, но боюсь с ним встретиться. Мне кажется, он должен быть зол на меня. И уж точно не простит. А скрывать свои чувства от меня никогда не сможет — и я почувствую даже тень сомнений в глубине его души.
Но если он не будет в меня верить, что же тогда останется?
В дверь стучат, а потом, не дождавшись разрешения, входят Киран и Алавар. Как будто всё повторяется. Только на этот раз в комнате нет трупа.
— Что…
Мой вопрос спотыкается о Кирана. О его растерянный блуждающий взгляд, который видит… да, в основном он видит не меня и не эту комнату. Алавар усаживает его на кровать и смотрит на меня:
— Сделай что-нибудь. Этот болотник… Дар решил показать ему видения и прошлого, и настоящего, и будущего. Он…
Он сходит с ума, мысленно заканчиваю я. Мою мать мучили видения, они же свели ее в могилу. А на Кирана сейчас сразу обрушились они все.
Я опускаюсь перед ним на колени, беру за разгоряченную потную ладонь и пытаюсь заглянуть в глаза.
— Кир…
Из его глаз на меня смотрит бездна.
Я боялась потерять брата, но сейчас он терял сам себя. И это было куда страшнее.
Поднявшись на ноги, я беру лицо брата в ладони, заставляю его пустые глаза уставиться на меня. Наклоняюсь, щекоча его кожу прядями волос, касаюсь губ поцелуем. И отстранившись, шепчу в них:
— Кир, вернись ко мне.
========== 11. ==========
Комментарий к 11.
Мне кажется, эта глава какая-то скучная… сплошные разговоры, которые вроде как не добавляют ничего нового.
Но и не писать их, а только упоминать - странно. Много деталек.
Поэтому простите. В следующей раз будет повеселее.
А может, я просто в очередной раз в условной середине начинаю думать, что выходит какая-то чушь)))
Первое, что я понял, когда проснулся, что больше не вижу будущего.
Только устойчивое настоящее. Никаких видений, даже снов — и в этот момент я был готов отказаться и от них, лишь бы больше не путаться, что есть реальность, а что… вероятная реальность.
Я открыл глаза и заморгал. Мне казалось, что должен ударить яркий свет, но ничего такого. В поле моего обозрения оказался столбик кровати и темное окно. Похоже, наступил вечер этого длинного дня.
Под щекой ощущалась жесткая ткань платья Элерис, а ее пальцы гладили меня по волосам. Она сидела на кровати, прислонившись спиной к стене, а моя голова лежала у нее на коленях.
Я окончательно проснулся и поднялся, усаживаясь напротив сестры. Она выглядела уставшей, а платье помялось: не знаю, как Элерис может ходить в такой жесткой ткани.
Сестра улыбнулась и провела рукой по моей щеке:
— У тебя след остался от складок.
Потом посерьезнела и нахмурилась:
— Как ты?..
Мне не нравилось видеть ее обеспокоенной, особенно когда причиной этого беспокойства был я сам. Но тут не пришлось врать, чтобы ее успокоить:
— Кажется, без видений.
Плечи Элерис, затянутые тканью, расслабились.
— Алавар рассказал, что так может действовать на Дар настойка болотника. И что через пару часов всё пройдет. Но… ты напугал меня, Кир.
Она обхватила себя руками и казалась очень маленькой и хрупкой, напуганной девочкой, а не королевой могущественного государства. Не знаю, то ли это, то ли то, что она назвала меня коротким именем, которое произносила очень редко, но я понял, что Элерис действительно испугалась.
Я притянул ее к себе и обнял, она уткнулась носом в плечо, затихнув, не шевелясь, ощущая — я знаю — тепло моего тела. Я держал ее, пока не почувствовал, что она успокоилась. А потом Элерис первой отстранилась. Но не слишком, и ее ладонь легла на мою руку.
— Когда Алавар тебя привел, я вспомнила свою мать. Ты казался таким же безумным. Потерянным.
— Это было ужасно, — признал я. — Надеюсь, что видения подбрасываются Даром только из-за болотника, и это не станет привычкой.
Я внутренне содрогнулся, а Элерис крепче сжала руку на моих пальцах.
— Спасибо, что вытащила меня оттуда. Не дала упасть.
— Спасибо, что вернулся.
Я не стал рассказывать Элерис о видении с ее матерью в коридоре. Как королева Азалин уверенно шагнула из замкового окна. Что в тот момент видела она? И успела ли понять, что, последовав за видением, обрела только смерть? Наверное, это ужасно страшно, если в момент падения Азалин осознала всё происходящее — осознала, но поздно было что-то делать, пока ее тело не коснулось брусчатки.
Я посмотрел на Элерис:
— Ты можешь увидеть то, что видел я.
Она покачала головой:
— Только ощущаю видения внутри тебя. Но увидеть — нет. Что там было, Киран?
— Сначала расскажи, что произошло за последние… пару часов, говоришь?
— Не знаю. Я не выходила отсюда.
— Тогда нам стоит. Побеседовать с Таль, да и надо узнать, удалось ли вернуть Джагена в замок.
— Нет, — наигранно строго возразила Элерис. — Алавар сказал, что, когда очнешься, тебе понадобится хороший ужин. Как он там выразился? Подожди. «Этот дурень наверняка не ел весь день».
Я действительно только завтракал с Таль в порту, и казалось, с тех пор прошла бездна времени. А я ощущал себя не выспавшимся, а скорее, ослабевшим, как будто после болезни. Поэтому не стал отказываться, когда Элерис вызвала слуг, и они тут же накрыли прямо на столике у кровати. В конце концов, если Джагена вернули, то моя помощь не нужна, а если нет… неважно, сейчас мы начнем разбираться с последствиями или полчаса спустя.
Элерис искренне возмутилась, когда я стащил из ее тарелки кусочек овощей, и слушать не хотела, что у нее вкуснее. Закончив, она скинула платье и переоделась в новое, заявив, что с «этой сучкой» она поговорит вместе со мной. Имея в виду Таль.
Я зашнуровал платье сестры, и ей не пришлось