К вечеру следующего дня мы сидели с ним на крыльце, и Колин закурил очередную сигарету. Мама дико ругалась на него, даже перешла к аргументам, что дымить — не богоугодное дело.
— Богу насрать, — ответил Колин и достал новую пачку.
Тогда он стоял на крыльце, и лампочка оставляла странные тени, превращая его лицо в череп.
— Почему ты позволяешь творить с собой такое, Долли?
Я нахохлилась и хотела огрызнуться, но ничего толкового в голову не приходило. Поэтому просто ляпнула:
— Может, я заслужила.
Никогда не забуду тот взгляд, которым наградил меня Колин. В тенях он казался особо зловещим.
Алексу я позвонила тогда же:
— Нам стоит расстаться.
— А? ОК.
И он повесил трубку. А я никак не могла в это поверить, думала, он будет дорожить мной, извиняться. Но то ли его убедил кулак Колина накануне, то ли сиськи Бетси Ричардс, с которой он разгуливал через неделю.
А я провела лето с Колином, помогая отцу в аптеке. Тогда я узнала об этом деле больше, чем за всю предыдущую жизнь, хотя частенько помогала папе. Но тут всем живо интересовался Колин, а его энтузиазм передался и мне.
Именно с ним я обсуждала тем летом книги и даже дала прочитать собственный рассказ. Ужасно смущалась, но Колин серьезно заявил, что у меня неплохо получается. Потом пепел и искры с его сигареты упали на листок, брат зашипел ругательства, стряхивая. А я так и оставила тот лист с темными следами.
========== Джейк ==========
Вряд ли с возрастом у меня прибавилось мозгов, но я стала куда решительнее. Или слишком опостылел этот городок. Я рванула в мегаполис к брату, попросила его помочь на первых порах с жильем.
Он учился, где-то подрабатывал, чтобы снимать небольшую квартирку. Почти каморку, но он выделил угол, расстелил матрас. Я устроилась официанткой в забегаловку, а через пару месяцев сняла собственное жилье. И начала писать.
Я легко соврала родителям, что поступила в тот же колледж, что и брат. Они не волновались, а я решила, что расскажу правду позже. Порой голос совести, подозрительно похожий на мамин, заявлял в моей голове: ложь — это грех. Но я легко отмахивалась.
С Колином мы встречались раз в неделю, в четверг вечером, в каком-нибудь баре. Сначала были близки, но со временем отдалились, а встречи стали формальными. Не знаю, почему Колин всё еще настаивал на них, может, чувствовал за меня ответственность. Я же просто не решалась отказываться, в конце концов, он действительно очень помог на первых порах.
Я быстро влилась в местную богемную тусовку, там случайно и познакомилась с Джейком. Он сам не был уличным художником или музыкантом, он держал картинную галерею.
Я была очарована. Умный, спокойный, он разительно отличался от Алекса, а мне едва исполнилось восемнадцать. Правда, не ему, а брату я звонила, когда нас с друзьями в очередной раз ловили за незаконным граффити. Колин приезжал и вытаскивал меня — он-то привык, а показывать Джейку, что нужна помощь, мне не хотелось.
Летом я не захотела ехать домой, вместо этого отправилась с парочкой таких же психов автостопом. Пыльные дороги, ночевки под открытым небом, потому что не было денег даже на мотель.
Я вернулась осенью, но даже не стала встречаться с Колином: мне казалось, долг перед ним исчерпан, а сам брат только осведомился по телефону, как я, и тоже не жаждал встречи.
Зато Джейк рассказал, как скучал. Джейк устроил свидание в дорогущем ресторане. Он любил меня на полу собственной пустой галереи после ее закрытия. Через неделю предложил переехать к нему.
Большой светлый дом на два этажа и то ли шесть, то ли семь комнат. Одна из них стала моим рабочим кабинетом: я уволилась и стала писать книги.
Джейк боготворил меня — как я думала. Сам выбирал платья и указывал парикмахеру, какую прическу сделать. Выводил в свет и знакомил со своими друзьями, такими же умными и спокойными. Называл «своей свободной птичкой».
В нашей спальне я повесила на потолок светящиеся звезды — единственная вольность, которую Джейк позволил с дизайном его прекрасного дома. А я смотрела на них и размышляла, что стоит приготовить на обед, пока Джейк монотонно пыхтел на мне. Не такая уж большая плата за идеальную жизнь, думала я. Невозможно ведь иметь всё сразу.
Он не запрещал мне видеться с друзьями. Просто недовольно хмурился и поджимал губы. Так не хотелось его расстраивать! И я только слушала рассказы о том, как Рэйчел купила байк, а Майки пошел в кругосветку.
— У тебя есть всё, что пожелаешь, — говорил Джейк. И я не находила, что возразить.
Мы были на каком-то важном для Джейка приеме, где собрались владельцы галерей и подобных заведений. Я блистала новым платьем, которое он для меня выбрал, и перьями в прическе, «моя райская птичка».
Телефон зазвонил неожиданно, и я заслужила укоризненный взгляд Джейка: следовало отключить звук. Думала, это Рэйчел, но номер оказался незнакомым: во мне проснулось былое любопытство, так что вместо сброса, я извинилась и отошла, чтобы нажать «прием».
— Долорес О’Лири?
Официальный голос, который мгновенно заставил насторожиться.
— Да, это я.
— Колин О’Лири ваш брат? Номер указан как экстренный. Мистер О’Лири попал в аварию.
Я приехала в больницу прямо в вечернем платье, сопровождаемая крайне недовольным Джейком. И когда увидела неподвижного бледного брата на больничной койке, что-то во мне дрогнуло.
— …провели операцию, он сейчас спит. Жизни ничего не угрожает.
Они спрашивали, живет ли он один или надо позвонить еще кому-то. Есть ли у него страховка. А я даже не знала, что он теперь ездит на мотоцикле — с тех пор как поселилась у Джейка, почти не общалась с братом.
Джейк не стал вытирать мои слезы. Он сказал, что это не наше дело. И согласился помочь, только когда я пригрозила, что уйду.
— Хорошо, — сухо сказал Джейк. — Но больше не хочу слышать о брате. Никогда. Ты поняла? Мне нужна ты, а не твои родственники.
Я была готова пообещать что угодно. Джейк уладил все формальности, оплатил счета и одноместную палату. Я приходила к брату и читала ему книги, а потом мы долго разговаривали. Он жаловался, что хочет курить, а я строго отвечала, что врачи еще не разрешили.
Не знала, как сказать, что Джейк не позволит мне общаться с Колином. Я догадывалась, что скажет брат, снова криво
