Если раньше муж не придушит меня слишком сильно, не ударит крепче обычного. А потом сбросит тело с лестницы и расскажет, что это нелепый несчастный случай. Он даже поплачет вместе с остальными.

Однажды я решусь.

Но, может, я всё-таки заслужила то, что происходит?

========== 0. ==========

Марк захлопнул последние страницы и резко поднялся с дивана, оставляя пустую бутылку. Его повело от выпитого, но он решительно подошел к миске на кухне, кинул в нее дневник. Больше времени ушло на то, чтобы найти зажигалку.

Когда страницы вспыхнули, Марка затошнило, но он стойко остался наблюдать, как горит признание Долорес. Единственное доказательство, что сам Марк — не настолько безупречный, каким всегда хотел казаться.

Грязная сучка! Стерва! Да как она посмела!

Он позволял ее почеркушки, но точно не подозревал, что она изливает в дневник воспоминания. Чертова стерва Долорес!

Марк пожалел, что она мертва. Найди он этот дневник раньше, она бы не отделалась парой царапин и ожогов! Он бы намотал на кулак ее волосы и протащил по всему дому, пока она извивалась. Пришлось бы сунуть кляп, чтобы не кричала. Потом он бы привязал ее за руки к столбику лестницы, пару раз ударил по лицу (ничего, посидит дома, пока синяки не сойдут), а потом бы душил, пока не кончил.

Горящий дневник полыхал всё сильнее, а Марк уже не особо наблюдал, представляя Долорес, воображая свою силу. Он поглаживал рукой член, но тот и не думал вставать.

Она вообще-то мертва. Закопана на центральном кладбище и уже начинает гнить.

Воображение тут же подсунуло картинку мертвого лица Долорес, тронутого разложением. Согнувшись, Марк ухватился за стол, и его стошнило.

Языки пламени от горящего дневника уже опустились, и Марк, пошатываясь, направился в ванную. Надо привести себя в порядок.

Холодная вода немного взбодрила, но выключив кран, Марк нахмурился: в дверь звонили и, кажется, давно. Он вышел из ванной, мельком глянув, что дневник на кухне полностью прогорел. Распахнул дверь и с удивлением посмотрел на Колина.

— Наконец-то.

Брат Долорес спокойно затушил сигарету о косяк и выкинул, шагнул вперед, по-хозяйски захлопывая за собой дверь.

— Надо поговорить.

Затуманенный алкоголем мозг еще не мог адекватно оценивать обстановку, и Марк поплелся за Колином в гостиную.

— Она написала мне, — сказал Колин.

— Кто?

— Долли. Получил письмо только пару часов назад. Она написала, но было слишком поздно.

Когда он повернулся, Марк с возрастающей паникой увидел в руках Колина нож.

— Говоришь, несчастный случай? Упала с лестницы?

— Ты не убьешь меня, — в панике прошептал Марк.

— А что меня остановит? Убью тебя и спалю этот чертов дом.

Марк пытался придумать хоть что-то, но невольно вспомнил дневник Долорес. Сейчас Колин тоже походил на лесного зверя: собранный, опасный, ему нечего терять. С ужасом Марк думал, что это действительно так. Долорес мертва. После смерти Марка и сгоревшего дома не останется никаких пленок или того, кто может что-то рассказать.

Но когда Марк смотрел в глаза Колина, то видел в них только холодную ярость. Он не избавлялся от свидетеля. Он мстил за сестру.

Ему могут помочь только отчаянные действия. И Марк выпалил:

— Понравилось ее трахать?

На лице Колина отразилось удивление, и Марк метнулся в сторону. Ему не хватило пары мгновений. Возможно, будь он трезвым, то успел бы. Но Колин его перехватил, а нож мягко ткнулся в живот, а потом еще пару раз, взрывая мир, принося боль и тьму.

И мертвое улыбающееся лицо Долорес.