Он уточнял, хочу ли я этого. Готова ли.
Я сама притянула его, обхватила ногами и выдохнула стон ему в рот, когда он вошел в меня. Колин держал меня крепко и умело, а у меня темнело в глазах от удовольствия — оказывается, можно не смотреть на нарисованные звезды, когда они скачут у тебя перед глазами.
Когда я кончила, прильнув к вспотевшему Колину, сливаясь с ним воедино, то ощущала его движение, а потом наконец-то и он отпустил себя, и его стон казался хрупким, ломким, как будто он еще неказистый подросток, а не взрослый мужчина.
Завтрак в тот день, конечно же, подгорел.
Я осталась жить у него. Вновь восстановила контакты с друзьями, рассказывая легенду, придуманную Колином: мы с Джейком расстались, он собирался куда-то уехать.
Ни разу я не спрашивала, что случилось с телом. Мне было плевать.
Я снова встречалась с друзьями, постепенно прошлое становилось дурным сном.
А пару дней спустя Колин принес стол и ноутбук. Коротко сказал:
— Пиши.
Не знаю, было ли то вдохновением или чем-то еще, но первую книгу я написала меньше, чем за месяц. Приключения уставшей принцессы, которую ее верный рыцарь вырвал из лап злобного колдуна. Местами наивно, кое-где блекло, но я хотела говорить о своей боли и отпускать ее.
У Колина были какие-то друзья… не знаю, как они это устроили, но, когда я заканчивала вторую книгу, у меня на руках был договор об издании первой.
Это было счастливое время. Те несколько лет стоят всей моей предыдущей жизни. Или последующей. Потому что потом появился Марк и всё разрушил.
========== Марк ==========
Я знала Марка, один из давних коллег Джейка. Такой же аккуратный, деловой, только далекий от жизни богемы. Он работал в юридической фирме и встретил меня в магазине, где я выбирала апельсины.
Я крутила в руках один, думая, сделать апельсиновый сок на завтрак или лучше пустить в начинку пирога, который так любил Колин.
— Долорес? Долорес О’Лири?
Я подняла голову и увидела Марка. Такого же строгого и явно удивленного встречей.
— Как Джейк? Очень давно его не видел.
У меня было ощущение, как будто кто-то дал под дых. В горле тут же встал противный комок, и я попыталась соврать так же легко, как врала когда-то родителям о колледже:
— Не видела его несколько лет. Мы расстались.
Тогда я бросила апельсины и позорно сбежала, надеясь, что больше никогда не увижу Марка. Но он подкараулил меня через две недели, и я подумала, что стоит ходить в магазин в разное время — но было уже поздно.
— Я тут навел кое-какие справки о Джейке. Не хочешь поговорить, Долорес?
Мы сидели в кафе, где пахло пережаренным кофе, я мешала и мешала свой в маленькой чашечке, слушая спокойный голос Марка. Оказывается, Джейк исчез, его так и не нашли.
— Но до тебя у него была любовница. А потом она ушла ко мне и многое рассказала. Ты знала, что Джейк был тем еще параноиком? У него по всему дому скрытые камеры. Там сейчас живет какая-то его дальняя родственница, она ничего не трогала. Камеры всё еще оказались там. Последняя запись очень любопытна.
— Что тебе нужно?
— Я подумаю.
Эти были самые долгие несколько дней в моей жизни. Колин хмурился и курил больше обычного, видя, что со мной что-то не так. Но я не хотела говорить. Колин и так многое сделал для меня — и я знала, как ночами он просыпался от кошмаров. Однажды рассказал, что видит во сне то убийство.
Я не хотела напоминать. Думала, решу сама. Брат не заслуживал снова во всё это возвращаться.
— Я хочу тебя, — сказал Марк при встрече.
— Что?
— Ты сейчас успешная писательница, а мне надоели любовницы, в моем возрасте пора остепениться.
— Я-то здесь при чем?
— Ты ничем не хуже и не лучше других, но у меня нет желания искать, а на тебя я могу воздействовать.
Потом я узнала, что Джейк многое рассказывал Марку. О том, какая я покладистая, как много позволяю. Еще позже я узнала, что Джейк и Марк соперничали еще с колледжа.
Я стала трофеем. И заложницей.
Колину так ничего и не сказала. Он бы точно не позволил, но я не сомневалась, в тот же момент Марк бы отдал пленки в полицию, и я бы точно потеряла брата. Или, что еще хуже, он пошел разбираться сам.
А я видела в глазах Марка, что он жесток. И опыт Джейка его кое-чему научил.
Я заявила Колину, что у наших отношений нет будущего, что это грех, а я хочу строить свою жизнь сама. Я выбирала самые обидные слова и жала по всем болевым точкам без разбора.
Самая болезненная картина в моей памяти — это растерянный Колин, впервые я видела брата таким. Сигарета догорела до фильтра и обжигает пальцы, а он смотрит на меня, и у него взгляд собаки, которую приручили, забрали домой, а перед Рождеством выкинули на улицу.
Я ушла пройтись. Прогуляться по парку, выплеснуть свою горечь в слезах. А когда вернулась, вещей Колина уже не было в квартире. Только короткая записка: «Не буду тебе мешать».
Оставаться в этой квартире я не смогла ни дня, так что Марк быстро получил желаемое. На нашей свадьбе были только его друзья, а когда мы приехали познакомиться с моими родителями, Колин тоже оказался там. Вежливо пожал руку Марку и сказал мне:
— Могла предупредить, что ты влюбилась.
Больше он не сказал ни слова, и я знала, он решил, я бросила его ради Марка.
Он так и не знает правды, до сих пор. С виду мы образцовая пара, Марк работает, я пишу книги. Только слаба здоровьем да нервная, но в этом помогут успокоительные.
Марк не зря соревновался с Джейком в колледже. Они похожи.
Вот только Джейк упивался властью, птичкой, которую приручил, а Марку плевать на это. Он оказался садистом: ему нравится связывать меня, истязать, он кончает, когда я рыдаю. А потом велит молчать и прикрывать синяки одеждой.
Никто не стал бы его терпеть. Но у меня нет выбора.
Я должна была сказать Колину всю правду, но теперь мне просто стыдно это сделать. Вдруг я и правда заслуживаю то, что происходит? Я, но точно не мой брат.
Пленки где-то в доме Марка. Может, однажды я решусь и спалю здесь всё дотла, надеясь, что у него нет копии. А потом сбегу к Колину и знаю, он, как и всегда, поймет меня, обнимет и
