«Новослободская»…

От взгляда на нескольких парней, неуловимо похожих друг на друга, черноволосых, в одинаковых солнечных очках и со спортивными сумками на плечах, Марину вдруг продрало морозом по коже. Рыжеволосый парень как-то подобрался, случайно коснувшись широкой ладонью плеча девушки, и даже фифа рядом с ней прекратила разглядывать в смартфоне фотографии лаков для ногтей и подняла голову.

Марина быстро огляделась и, увидев, что в другие двери вагона и – насколько хватало глаз – остальных вагонов вошли такие же одинаковые черноволосые и в черном, встала. Она хотела выйти, но не успела.

Двери за спинами черноволосых закрылись, и, едва поезд тронулся, они выхватили из сумок оружие, направив его на людей:

– Не двигаться!

Марина не видела, что двое из них выбивают дверь в кабину машиниста и стреляют в него. Кровь забрызгала стекло, и несколько капель попали на серый пол вагона. Не видела, но слышала выстрелы и рухнула обратно на место, где сидела.

Раздалась еще одна автоматная очередь, и поезд, отъехав от станции на милю, замер, искрясь разбитой панелью управления.

В штаб-квартире Темного Двора было тихо. Нет, разумеется, внизу стучали молотами кузнецы, в тренировочных залах гарки проходили полосы препятствий, наставник фехтовальщиков Ленга гонял подопечных, хлестко комментируя их ошибки, а в кабинете помощника комиссара Боги по громкой связи фея Полина втолковывала наву, какой он безответственный мерзавец. Но стены не пропускали лишнего шума за границы помещений, и потому в Цитадели было тихо.

Ортега вышел из портала, построенного из комнаты со сканером ауры, и сразу же подошел к аналитикам, замершим у свечей. Спасение жрицы Снежаны не отняло много времени и сил, но когда он проводил взглядом затухающий портал спасенной люды, на телефоне появилось сообщение: «Срочно в Цитадель». А значит, возникла неожиданная проблема.

Беспокоить «ласвегасов» Ортега не стал – они занимались заданием Сантьяги, обеспечивали переговоры лидеров Саббат и комиссара, а его задачей изначально было устранение мятежных масанов, которые как раз сейчас начинали проявлять себя.

– Что у нас?

– В перегоне между «Новослободской» и «Белорусской» масаны захватили заложников, – ответил Лирга. Он сидел чуть в стороне, его узкое лицо подсвечивал монитор, и этот нав координировал работу всех остальных аналитиков в зале.

– Разве Великан не решит эту проблему? – выгнул бровь Ортега, присаживаясь на край стола.

– Это масаны Малкавиан, во главе с Бенедиктом.

– Наши масаны. Перебежчики. – Помощник комиссара прищурился. – Великан их не зацепит.

– Состав стоит на большой глубине, в участке тоннеля без ответвлений. Первичное сканирование показало мощную защитную сеть из артефактов – ее строил опытный маг.

– Сможем взломать?

– Потребуется не менее десяти часов.

– Ударить и списать на несчастный случай?

– Они угрожают рассказать о Тайном Городе челам, которые даже раньше нас узнали о заложниках.

Ортега фыркнул:

– Тогда будем считать, что у них же и сработала бомба: сами себя подорвали.

– Там чуд и эрлиец.

Ортега выругался. Помолчал, медленно кивнул:

– Чудь в курсе?

– Да. На съемке масаны показали и одного и другого: челы не поняли послания, а рыжие уже стоят на ушах. Впрочем, Обитель тоже.

– Хорошо. Значит, будем вынимать без жертв. Десять часов – много, они за это время одуреют от крови.

Лирга коротко пожал плечами:

– Нужна уязвимость. Найдем ее – и снять защиту будет легко.

Помощник комиссара усмехнулся:

– Найдем.

В голове билась только одна мысль: «За что?» Нина вцепилась в телефон, который потерял сеть в тот же момент, когда вошедшие начали стрелять, и думала лишь об этом. Почему она? Что ей стоило зайти в следующий поезд? Или поторопиться и уехать на предыдущем?

Она бы отдала все, что у нее есть, лишь бы оказаться не здесь. Пусть в клубе, пусть даже дома… А завтра с утра прийти в офис, налить крепкого кофе и, замирая от сладкого ужаса, говорить: «Я могла бы там ехать!»

Не могла бы. Едет.

Страх – не манящее ощущение неслучившегося, а животный, дикий страх – заполнил ее целиком. Она не сводила взгляда с ног террористов, боясь смотреть выше. После того как поезд замер в тоннеле, черноволосые не стояли на месте. Они стреляли и стреляли, но Нина не смотрела, куда и в кого. Только видела – знала, что они убивают. На ботинке того, что стоял рядом с ней, застыла капля крови, и это маслянистое пятнышко, не впитывающееся в дорогую кожу, пугало Нину даже больше, чем звуки выстрелов.

Она боялась посмотреть в лицо смерти и боялась, что смерти не нужно ее лицо.

Интересно, умирать больно?

Рядом чуть повернулась та девка, что едва не выбила своей сумкой телефон из рук Нины, когда садилась, и Нине захотелось наорать на нее, сказать, чтобы та не двигалась, не привлекала внимания этих, но наорать – значит показать себя. И Нина молчала.

«Валерий Львович, я не пришла на работу, потому что накануне меня захватили в заложники, прошу не высчитывать этот день из моей заработной платы (мне и так ее не хватает, старый хрыч)…»

Объяснительная. Она напишет хоть сотню объяснительных, если придется.

Если выживет…

Раймонд замер, когда масаны начали стрелять. Он – не воин, но предчувствие кольнуло за мгновение до того, как сумасшедшие Малкавианы ворвались в поезд и наставили свое оружие на пассажиров. Для него – чуд не обольщался – был выделен отдельный масан, который стоял напротив, и дуло его пистолета смотрело точно в правый зрачок Раймонда.

– Только дернись, рыжий, – оскалился масан, и Раймонд увидел, как иглы начинают выступать под его верхней губой. Раймонд не двигался. Ему не было страшно, страха тут и без него хватало, и он спокойно смотрел в закрытые солнечными очками глаза вампира. Они не хотят показывать челам, кто они. Это хорошо.

Почему это хорошо, Раймонд пока не придумал.

Прозвучали выстрелы. Чуд скосил глаза и увидел, что старуха сползает по сиденью, а на стекле позади нее видно пулевое отверстие. И трещины, в которых живописно расположились остатки мозга, куски костей. Седая прядь прилипла к спинке сиденья и колыхалась от едва заметного дыхания вентиляции. Масан стрелял снизу – под челюсть, и сидящий рядом со старухой чел застыл изваянием. На его брюках, в районе паха, медленно расплывалось пятно, и чуд поморщился – он считал подобное недостойным мужчины.

В соседних вагонах тоже стреляли.

Раймонд не знал, по какому принципу вампиры выбирают того, кому пустить пулю в голову. Запах крови будоражил Малкавианов, они то и дело скалились, втягивали носом воздух, и Раймонд опасался, что эти психи просто высушат всех, несмотря на то, что явно пришли сюда не за этим.

А за чем, интересно?

– Что, красавчик, хочешь быть следующим?

Чуд вздрогнул, когда его подбородка коснулась рука масана, – ледяные твердые пальцы, ощущение, что за кожу ухватился мертвец, – и посмотрел на него. Раймонд не ответил, и масан, смяв в ладони свои