– Про орочий, – почти твердо сказала я. – У нас с Мирейей с ним проблема. Если ее не решить – проблема будет с зачетом.
– А если будет проблема с зачетом, могут выгнать, – добавила подруга. – Не такое это заведение, где разводят церемонии. Не хочешь учиться – вперед, с вещами на выход.
– По-моему, проблем нет только у Керка, – задумчиво сказал Дагойн.
Поглядывал он на меня чуть разочарованно. Еще более разочарованно – на Мирейю. Но его рука угнездилась на моей талии вполне по-хозяйски, и пальцы присобирали футболку почти незаметно для окружающих, еще немного – и они окажутся уже на моей коже. Я вывернулась из его рук, подарив одну из своих обворожительных улыбок.
– У тебя тоже.
– У меня есть. Я не улавливаю логику. И мне кажется, не всегда правильно записываю, что говорит Фукаси.
Мы с Мирейей переглянулись.
– Мы тоже не улавливаем логики, – сказала подруга. – А ведь она есть. Во всяком случае, Керк находит.
– Можно спросить у него, – предложил Дагойн. – Он сейчас наверняка у себя. Идем?
И мы пошли в общежитие, хотя по взглядам Дагойна было понятно, на что он рассчитывает: после разговора с Керком мы вдвоем переместимся уже к нему и он возьмет реванш за ту маленькую неудачу. Докажет, что рядом с ним не уснешь. Ш’ерра предвкушающе заволновалась, стало тревожно, но я постаралась успокоиться. Мы будущие спецагенты, должны уметь держать чувства под контролем.
Керк действительно был у себя, открыл сразу и сразу же расплылся в счастливой улыбке:
– Кого я вижу! Неужели ко мне?
– Мы по поводу орочьего, – Дагойн сразу перешел к важному.
– У меня места мало и кровать одна, – ответил Керк. – Может, к девочкам перейдем? Там есть где развернуться. Кровати сдвинем, и вообще…
– Мы по поводу орочьего, – повторил Дагойн, сурово так повторил, что у Керка сразу пропала улыбка с физиономии. Видно, вспомнил, как ему регенерации не хватило. – Выяснилось, что логику этого языка понимаешь только ты.
– Да какая там логика? – непритворно удивился Керк. – Рычи погромче и поуверенней, и все – нужная мысль донесена. А уж что ты рычишь, дело десятое. Да вы заходите, порычим вместе.
Он потянул Мирейю к себе, но тут же получил по загребущей руке, после чего окончательно расстроился и стал выглядеть маленьким мальчиком, которому дали только фантик от конфетки. А конфетку нагло сожрали при нем.
– То есть что ты рычишь, ты не понимаешь? – зачем-то уточнил Дагойн, хотя и так все было ясно.
– Почему не понимаю? Понимаю, – неожиданно ответил Керк. – Странно было бы, если бы я сам не понимал, что рычу, – но не успели мы удивиться, как он продолжил: – Но не факт, что это поймет орк. Правда, если он такой тупой окажется, что родная речь не доходит, всегда остаются другие средства убеждения.
И Керк любовно погладил свой кулак. Увесистый такой.
Пока Дагойн с Керком выясняли тонкости орочьего языка, Мирейя потащила меня на выход из мужского общежития. В самом деле, задерживаться здесь не стоит. Малейшая задержка чревата тем, что мы с Дагойном окажемся уже в его комнате, а я к этому не готова. Эх, не зря бабушка так распереживалась, когда поняла, что ее противозачаточное зелье не понадобится. Мне всегда казалось, что у нее есть дар предвидения, пусть небольшой и касающийся только нашей семьи, но в полную силу проявивший себя, когда она меня отправляла в академию.
– Фух, – выдохнула Мирейя, когда мы выскочили на улицу. – Ты бы определилась, Сьенна, хочешь ты с Дагойном или нет. Он-то точно определился.
Я пожала плечами. От ш’ерры пришел импульс разочарования. Им нужны яркие эмоции для развития, а самые яркие – любовь и ненависть. Пожалуй, моя невылупившаяся спутница больше меня переживает, что у нас с Дагойном ничего не выходит.
– Тогда зачем к нему лезешь?
– Я только про орочий спросила.
– Да, с орочьим как-то все странно, – согласилась Мирейя. – Я думала, Керк точно понимает. Ан нет – берет нахальством.
– Думаю, не всякий орк признает, что его не понял, – хихикнула я. – Особенно если речь сопровождается постукиванием дубины. Фукаси наверняка этого и опасается. Но нам-то что делать? Мы его настолько не запугаем.
– Можно попробовать. – Дагойн не только нас догнал, но и услышал конец фразы. – Прийти на следующее занятие с чем-то увесистым и жестикулировать им при ответе.
– У тебя может пройти, – с сомнением сказала Мирейя, – а у нас – вряд ли. Нас Фукаси не испугается. Разве что мы с ножом придем. Но этого не одобрит уже ректор. Если дубину еще можно условно посчитать необходимой для изучения орочьего, то нож – нет. Нам только заучивать, никак иначе. Где бы только учебник раздобыть?
– Попробую достать, – неожиданно сказал Дагойн. – А пока – поучим вместе?
Он обнял меня и притянул к себе, полностью уверенный, что я брошусь ему на шею и дальше мы отправимся вдвоем. Язык, конечно, учить, а как же иначе? Его рука опять занялась моей футболкой, в этот раз почти сразу оказавшись под ней, сухая и обжигающе-горячая. От ш’ерры пришел радостный импульс, столь оглушающий, что я чуть не повисла у Дагойна на шее. От осознания этого охватила паника, настолько сильная, что показалось – змейка зашевелилась в яйце, пытаясь найти выход и удрать. Я бы тоже сейчас с удовольствием удрала. Но спецагенты не знают страха и встречают опасность лицом к лицу. Поэтому я лишь затравленно огляделась, пытаясь срочно придумать хоть что-то. Только бы он меня не начал целовать! Тогда эмоции ш’ерры затопят меня полностью.
– Нет, вместе учить никак не получится, – внешне уверенно ответила я. – У нас подходы разные.
– Будем комбинировать, – Дагойн недоуменно нахмурился. – Твой и мой. Как захочешь.
Он игриво подмигнул, намекая, что уж чего-чего, а изучения языков в его планах нет.
– Увы, – влезла Мирейя, – мы сегодня вечером очень заняты. Так что орочьему придется подождать.
