Глава 8

2007 год. Зона отчуждения

Когда Сергей увидел ее в первый раз, то на секунду забыл обо всем вокруг. За время своего пребывания в Зоне отчуждения, Птица встречал разных девушек: работниц столовых, медсестер, даже военных. И он не то чтобы очень удивился, узнав, что в группе будут представительницы прекрасного пола. Но эта… Эта девушка не была похожа ни на одну из прочих.

– Иева. Иева Вирулайне, – представилась она, протянув ему свою красивую, изящную руку.

Рукопожатие у девушки было приятным, не вялым, как у амебы, не нарочито крепким, ладонь – прохладная и чуть жесткая на ощупь. Уже потом, в суете погрузки, Сергей постоянно тайком бросал взгляды на эту удивительную девушку.

Красивая? Пожалуй. Правильные черты лица, русые волосы, заплетенные в косу. Но что действительно делало Иеву необыкновенной, так это пронзительный взгляд очень живых, невероятных серо-зеленых глаз. А когда девушка улыбалась, на ее правой щеке появлялась трогательно милая, волшебная ямочка.

Иева была высокой, наверное, метр семьдесят пять. И это без всяких там шпилек и каблуков. Очевидно, она занималась спортом, так как фигура ее была довольно подтянутой, а движения – уверенными и грациозными. Одно удовольствие было смотреть, как она ходит, жестикулирует.

Если она изредка встречалась с ним взглядом, Сергей смущался и тут же делал вид, что рассматривает что-то другое.

Когда началась погрузка в вертолет, Птица, словно бы ненароком, стал прохаживаться рядом с девушкой. В этом была тактическая хитрость – он решил при посадке занять место подле нее.

С одной стороны, ему очень хотелось, чтобы она села напротив, тогда на нее можно было бы любоваться весь полет. Но с другой стороны, Сергей вдруг испытал невероятное желание пообщаться с ней. Однако, начав свой мысленный диалог с девушкой, он вдруг понял, что толком и не знает, что ей сказать.

Едва прозвучала команда: «Грузимся!», – он прошел вслед за Иевой, опередив одного из научников, и уселся с ней рядом. Как бы невзначай покрутил головой, лишний раз отметив необыкновенно хорошенький профиль девушки. Справа от Птицы разместился поляк Марек, шумно сопя и распространяя запах пота. Сергею захотелось отвернуться в сторону от подобного амбре, но слева сидела Иева, и получилось бы так, будто Сокольских на нее пялится.

На противоположную скамью, лицом к нему, села вторая девушка из их группы, Ольга. Она тоже была довольно привлекательна, но какой-то жесткой, первобытной красотой: сильно очерченные скулы, блестящие черные волосы, собранные в тугой хвост. Глаза у нее были серые, веселые, но ощущение было такое, словно на тебя острые гвозди смотрят. А вот улыбка – приятная, чуть пухлые губы обнажали ряд белых, удивительно ровных зубов. «С такой, наверное, целоваться здорово, – подумал Сергей. – Весьма эффектная девушка, если бы не выражение глаз».

Ольга вытянула в проход длинные красивые ноги, туго обтянутые брюками комбинезона, и прикрыла глаза. Но Птицу не покидало ощущение, что она наблюдает за ним через приопущенные веки и видит, как он хочет заговорить с Иевой, но стесняется.

Сергей почувствовал себя неуютно. «Лучше бы мужик напротив сидел, до него мне бы дела не было, пусть хоть обсмотрится. А тут, она наверняка думает: „Ну-ну парень, давай уже начинай подкатывать к моей подруге“. Только что не улыбается».

И тут Ольга, будто прочитав его мысли, улыбнулась, обнажив кончик розового языка. Птица совершенно смутился, нахмурил брови и до самого взлета не поднимал глаз от пола.

С нарастающим гулом заработали винты. Медленно, отсекая от группы внешний мир, поднялась задняя рампа. Вертолет, словно тяжелый жук, оторвался от земли и, качнувшись вперед, стал набирать высоту.

– У тебя необычное имя! – решился все же на разговор Сергей и чуть подался к Иеве.

Девушка наклонилась к нему поближе, чтобы расслышать фразу, тонувшую в грохоте винтов. Птица ощутил едва осязаемый запах ее духов – пахло цветущей яблоней.

– Это литовское имя, его дала мне мама. А фамилия – Вирулайне, папина, он из Эстонии. Я прибалтка.

По-русски Иева говорила хорошо, но с чуть заметным мелодичным акцентом. Сергей нашел его необыкновенно приятным.

– Давно в Зоне отчуждения?

– Второй год. Первый – не вылезала с научной станции, знала о происходящем только из отчетов и по работе с образцами. Потом понемногу стала участвовать в небольших экспедициях. Это четвертый мой крупный выезд за условно безопасный периметр. А ты?

– Я? Третий год хожу.

– Ого! Это же много!

– Это смотря как считать. Есть такие, кто за полгода больше Зоны натоптал, чем я за все время.

– Скромничаешь?

– Ну почему, так и есть.

– Я думаю, что малоопытного проводника нам бы не дали. Я сама слышала, как «папа» Джейкоб говорил тем двум военным, которые идут с нами, чтобы они к тебе прислушивались.

Птица хотел было добавить, что проводником его взяли, так как под рукой больше никого не было, и что ходил он к подстанции всего один раз. Но не стал. Он подумал: «Не надо ей этого знать. Может, все и обойдется». Верил ли он сам в это? Пожалуй, нет. Да и про конкретную цель экспедиции – рассохинскую подстанцию – большая часть группы до поры до времени ничего не должна была знать. Майор несколько раз сделал на этом акцент в их беседе. Так что Сергей промолчал.

Через некоторое время вертолет вдруг круто сменил курс. Потом, заложив вираж, пошел на снижение. Мягкий толчок – и винтокрыл приземлился. Створка аппарели медленно поползла вниз.

– Выходим! Быстрее, быстрее! – Сержант Грегори, придерживая рукой кепи, кричал и жестикулировал, подгоняя группу.

Он и капрал выскочили первыми и уже осмотрели десантную площадку. Теперь пришел черед остальных членов команды покидать вертолет.

Все довольно сноровисто выскочили, не толкаясь и не мешая друг другу. На траве выросла куча рюкзаков и снаряжения.

Грегори быстро осмотрел салон на предмет забытых вещей и сотрудников. Никого и ничего не забыли.

– Давай! – Он махнул рукой