— В эту зиму жизни унёс ты, Фадир, — обратился Ингольв больше не к нему, а ко всем, кто сидел вокруг. — Ты наслал сейд на земли ярла Хаки. Ты решил, что мужчинам больше не нужны их жизни.

Люди растерянно зароптали.

— Может, пояснишь что-то, Фадир? — гаркнул Сигфаст Ноздря, вставая со своего места. — Мы под надзор твоего сына не для того переходили, чтобы ты бесчинства творил. А слухи о тебе, сам знаешь, ходят последнее время не самые хорошие. И дочь твоя, вон, жива, оказывается, хоть ты Радвальда из-за её якобы смерти на поединок вызывал.

Остальные поддержали его, согласно кивая и гомоня всё громче. кто-то зашевелился на своих местах, пересаживаясь ближе к месту главных событий.

— То, что Ингольв сказал, это всего лишь выдумка, — ответил тот спокойно. — Чтобы меня очернить. А что до Диссельв…

— Я не могу лгать перед взором богов. Особенно сейчас, — прервал его Ингольв. — Спросите любого из херада ярла Хаки — и они ответят вам, как всё было. И доказательство твоей, а не моей лжи, я привёл сюда сегодня.

— Так что насчёт жертвы? — заговорил совсем о другом конунг. — Ты можешь предложить другое? Может, у тебя есть бастард за пазухой, чтобы его в роще подвесить?

— Есть, — Ингольв усмехнулся. — Но сначала сына моего за дверь выпусти вместе с моим человеком, — он указал на Льюва. — А там мы всё обговорим.

— Тогда ты и Диссельв отпустишь за пределы храма, — набычился Железное Копьё.

— Конечно.

Фадир ещё мгновение помедлил, а после махнул подручному, что охранял Одди, подзывая. Тот подошёл и передал ребёнка на руки Льюва. Сын Кнута, ничуть более не выжидая, направился к двери и быстро исчез за ней. Тут же Ингольв отпустил руку Диссельв, но девушка не поспешила к отцу: встала рядом с Хаконом, слегка испуганно и растерянно поглядывая по сторонам. Молодой конунг быстро приказал кому-то из хирдманнов увести сестру прочь. И тогда только схлынула часть напряжения. Остались лишь насущные дела, которые ждали свершения очень давно.

— Так что насчёт жертвы? — улыбка Фадира стала намного приятнее и шире.

Неведомо, о чём он сейчас думал и чего ждал. Но, судя по блеску глаз, зрела в его голове некая мысль, от которой становилось не по себе. Теперь хватит тянуть время. Ингольв остался один в храме среди тех, кто мог быть ему врагами. Но он видел сомнение на лицах людей — и даже в глазах необычайно тихого сегодня Альвина Белобородого, который ещё ни словом не поддержал конунгов, на чью сторону так давно перешёл.

Ингольв неспешно приблизился к конунгу: те воины, что сидели ближе всего к алтарю, заметно подобрались, готовясь броситься на его защиту. Но кто из них был теперь быстрее ульфхеднара?

— Жертва будет.

Он преодолел оставшееся расстояние между ним и Фадиром одним прыжком. Дёрнулся ему наперерез Хакон и охранители. Но Ингольв метнулся вперёд почти стрелой. Схватил Фадира за горло и опрокинул, впечатывая лицом в алтарь. Холодная рукоять кинжала почти обожгла раскалённую гневом Фенрира кожу. Клинок легко выскочил из потайных ножен и врезался в шею конунга до упора. В глазах конунга мелькнуло непонимание напополам с испугом — первый раз. Первый раз он не ждал такого дерзкого нападения: всегда нападал сам, хоть и исподтишка.

— Ну, что, сын ведьмы? Бастард бастарда и узурпатора? Ты такой же, каким был твой отец. И таким же стал твой сын, — проговорил Ингольв громко, только лишь звуком своего голоса заставляя всех застыть на своих местах. — Это жертвенная кровь богам, если такова была судьба. И она свершилась сегодня.

Он вынул нож из шеи Фадира, позволяя крови быстрыми толчками политься на камень. И тогда ещё стало понятно, почему так тихо кругом.

Не все решили остановить его: многие мужчины поднялись с лавок и теперь держали охранителей Фадира, не давая им и шагу ступить. Пленили и Хакона, замершего в ужасе и только открывающего беззвучно рот. На этот раз не нашлось у него слов, чтобы произнести их над телом умирающего отца.

Фадир с пробитым горлом тоже не смог ничего сказать. Он медленно сполз с алтаря и распластался на полу в собственной крови, которая медленно впитывалась в землю.

— Не мешайте мне, иначе поплатитесь, — Ингольв обвёл всех взглядом, особенно задержавшись на Хаконе. — Пришёл конец великанским зимам, на которые вы сваливали всю вину за собственное бесчестье. Скоро всё закончится.

Кто-то вскочил со своего места и бросился прочь. Громыхнула подхваченная ветром дверь. А после тихий вскрик раздался издалека: беглеца поймали. Ингольв взвалил тело Фадира на плечо и понёс его наружу. Взял по дороге со стены верёвку, вышел из-под навеса. Его люди уже появились из укрытия деревьев, почти неразличимые в густых сумерках. В храме тоже никто не остался: продолжая удерживать сопротивляющихся мужчин, они последовали за Ингольвом, словно приняли его за жреца, который и правда совершал жертву богам. Он обвязал ноги Фарира крепкой петлёй и, перекинув другой конец через толстую ясеневую ветвь, поднял труп конунга над землёй. Закрепил его и повернулся ко всем: своим и чужим. Они не проливали кровь на этой земле, хоть и зыркали друг на друга недобро.

А вдалеке, в стороне поместья, уже полыхало зарево и нёсся нарастающий шум сражения прямо сюда. Нужно встречать.

Глава 20

Тихим ходом подбирались драккары к берегу, долго невидимые из-за сумерек и огней костров, которые, освещая всё вокруг, тени на воде делали только глубже.

Асвейг встала у носа, то и дело оглядываясь на корабли с мертвецами, набитые почти битком. Она могла бы пройти и по здешним местам, поднимая из курганов ещё драугров, но времени на это не оставалось. Когда начнётся битва, она сможет перетянуть на свою сторону всех погибших. Все старались не тревожить её без надобности, но наблюдали за ней исподволь: потому как знали, что во многом и от её целости зависит жизнь остальных. За три дня, что войско добиралось сюда, она совсем уж освоилась с постоянной связью с мертвецами: они почти не доставляли ей беспокойства, и всплески сил, которые, то приливая, то откатывая, выматывали её, сейчас успокоились.

— Держись меня, — проговорил Лейви, подойдя к ней незаметно. — Теперь моя задача тебя защищать, пока Ингольв не вернётся.

— Спасибо, — Асвейг пожала руку, которую тот положил ей на плечо. — Я постараюсь не уходить далеко.

— Лучше бы тебе отсидеться и вовсе на корабле, вместе с Рагной, — поглядев вдаль, скальд вздохнул. — Ведь от этого твоё войско не рассыпется.

— Я могу помогать и другим, — возразила она. —