– Плов не любит торопливости! Хотя есть способы его быстрого приготовления, – наставительно заявил Хип, выключая спиртовку и укутывая котелок в теплую тельняшку.

– И за какое минимальное время можно приготовить плов? – поинтересовался Сид, бросая голодный взгляд на котелок.

– Минут за сорок можно управиться, если сотворить его кокандский вариант [59]! Но ты не отвлекайся, дорогой, а продолжай свой интересный рассказ! – предложил Хип.

– Мы сделали остановку на озере, и я там искупался! Вода холодная, я, конечно, марафонских заплывов не делал, но пот смыл. Метров десять проплыл и назад. Здорово бодрит! – сглотнув голодную слюну, выдал Сид.

– А какого цвета вода в озере? – спросил Хип, снимая куртку от гидрокостюма.

– Когда я купался, вода в озере была белесого цвета. Началось обильное таяние ледников, и они несли в воду белесую взвесь.

– Прервите, пожалуйста, ненадолго ваш интересный рассказ! – попросил Хип, голым рванув к импровизированному пирсу.

Наскоро сполоснувшись, Хип вытерся снятым с горячего котелка тельником, надел новую тельняшку, трусы и, облачившись в парадную матросскую форму, состоящую из шерстяных брюк и мягкой голландки, почувствовал себя заново родившимся человеком.

«Долгое нахождение в гидрокостюме не придает бодрости человеку, хотя и более безопасно с точки зрения нападения врагов с огнестрельным и холодным оружием!» – напомнил внутренний голос, на что Хип отвечать не стал.

Сид, уже скинувший гидрокостюм, тоже успел сполоснуться и одеться. И теперь подал теплые шерстяные носки и войлочные тапки, затем жестом указал на импровизированный стол, стоящий на трех камнях.

– Ты рассказывай, рассказывай, и особо не торопись. Времени у нас навалом! Немцы нас сейчас по всему Днепру и протокам ищут с собаками и ягдкомандами! А также с самолетами, дирижаблями и катерами! Я не удивлюсь, если на нас объявили войсковую операцию! – предположил Хип, открывая крышку котелка и начиная медленно перемешивать содержимое ложкой.

По пещере пошел одуряющий запах плова, от которого Сид в который раз сглотнул слюну.

– По набитой тропе мы пошли к перевалу Кок-Айрык и начали спускаться в поселок Чон-Сары-Ой, – скороговоркой сообщил Сид, не сводя глаз со стола, где Хип раскладывал по тарелкам перемешанный с морковью и мясом желтый от пряностей рис.

«Дорога там хорошая. Но после перевала Озерный она спустилась к реке Чон-Кемин, пересекла ее, и вода там заливала колеса джипа почти доверху. Эта дорога строилась как самый короткий путь из Алма-Аты на Иссык-Куль и года три была действующей дорогой, в основном для джипов, особенно хорош был английский «лендровер», на которых мы шли как гражданские дайверы, – вспомнил Хип свое путешествие из Алма-Аты на Иссык-Куль, смотря, как Сид быстро ест только что сваренный плов, закрыв глаза от наслаждения. – Но красота там неописуемая! А воздух прямо живительный! Надо его закачивать в цистерны и возить в Москву на продажу!»

– О чем ты думал, когда пересекал перевал? – спросил Хип, забирая у своего собеседника пустую тарелку и накладывая в нее еще плова.

– Хорошо, что мы благополучно его прошли и не попали ни под обвал, ни в зубы тигру! – заявил Сид, подвигая к себе наполненную тарелку.

Хип поднял правую руку, призывая передохнуть поедателя плова, и стал быстро и тонко нарезать лук, поливая его уксусом и посыпая черным перцем. Когда же в руках Хипа появилась фляжка со спиртом, глаза Сида радостно заблестели.

– Ты снова сказки рассказываешь! Какие тигры высоко в горах? Там только горные барсы могут жить! – безапелляционным тоном заявил Хип, разливая спирт по стальным стаканчикам, нашедшимся в рюкзаке запасливого хозяина.

– Не горные, а снежные! – поправил Сид, одним махом вливая в себя стаканчик спирта.

– Лихо ты со спиртом управляешься! – оценил сноровку соратника Хип, в свою очередь отпивая половину стаканчика и вопросительно глядя на Сида в ожидании продолжения рассказа.

Сид, закинув в рот пару ложек плова, глянул на Хипа просветленным взором и продолжил:

– Чон-Кемин с тюркского переводится как «большая река»: «чон» – широкий, большой, «кем» – река, «ин» – показатель множественности. Истоки реки лежат на горной перемычке, соединяющей хребты Кунгей-Алатау и Заилийский Алатау на высоте около четырех тысяч метров.

– Откуда вытекает Чон-Кемин? – лениво спросил Хип, набулькивая еще стаканчик спирта Сиду. Себе Хип налил половину стаканчика, решив еще поспать.

– Река рождается из-под древней морены, запрудившей озеро Жасыл-Кёль в полудне пешего перехода от реки – так нам рассказывал проводник. Длина реки больше ста километров, и впадает она в реку Чу, которая впадает в Сырдарью, а та впадает в Аральское море. Чон-Кемин – вторая по величине после Чу река Северного Тянь-Шаня.

– Богатые у тебя познания о природе Тянь-Шаня! – протянул Хип, одним махом выпивая свою дозу спирта. Отметив, что у Сида сна ни в одном глазу, нашел в памяти своего мобильника фильм про американских боевых пловцов и вручил включенный телефон напарнику со словами:

– Пальцами экран не трогай! Только смотри про будущее нащей планеты и наслаждайся французской игрушкой!

Сам Хип завалился спать, решив вечером или завтра утром дослушать про путешествие Сида к озеру Иссык-Куль. Что-то в рассказе Сида настораживало. А что именно, Хип не мог понять, решив, что поищет отгадку во сне.

Открыв глаза, Хип обнаружил, что проспал пять часов. Он чувствовал себя не очень-то отдохнувшим.

Сид сидел на своей кровати и с печальным видом смотрел на черный экран мобильного телефона.

– Кэп! Эта штука погасла и не хочет больше показывать! Остановилась на самом интересном месте! – возмущенно заявил Сид, обиженно посмотрев на Хипа.

– В телефоне разрядился аккумулятор, и его надо просто зарядить! – пояснил Хип, рывком вставая на ноги. И его сразу повело вправо.

– Отбой! – громко скомандовал Хип, снова укладываясь на свое надувное ложе и моментально засыпая, успев только выложить второй мобильный телефон.

– Я только хотел рассказать, как мы поднимали золотые слитки, а ты предлагаешь лечь спать! – с невинным видом предложил Сид, выставляя на стол полулитровую бутылку с белесой жидкостью и плоский аллюминиевый кон-тейнер.

А вот палка сервелата и два куска французского сыра, извлеченные из контейнера, явились даром небесным, от которого грех было отказаться.

В ответ на вопросительный взгляд Хипа Сид пояснил:

– Праздничный набор высшего командного состава немецкой армии!

– Тогда я с вашего позволения сам порежу такую редкость! – возвестил Хип, начиная нарезать сыр и сырокопченую колбасу прозрачными ломтиками.

– Вы бывали во Франции, мусье? – церемонно спросил Сид, выставляя на импровизированный стол маленькие стаканчики и стограммовую баночку квашеной капусты.

– А как же, милорд! Только откушав круассаны с кофием в кафе «Мулен Руж» [60], можно говорить о Париже! – так же церемонно ответил Хип, чуть склонив голову.