– Стоять, смотреть и ничего не делать?

– Сейчас все идет по плану, – продолжил свои наставления Мартош. – Ваши подчиненные с поставленной задачей справляются… Что еще вам надо? Следите за тем, чтобы Озчелик не подкинул нам какой-нибудь сюрприз, и будьте готовы парировать его.

– Кстати о сюрпризах. Вы не находите, что османийцы сопротивляются как-то вяло и неуверенно. Пушки бьют вразнобой, ни одной контратаки…

– Да, – согласился начальник штаба, – странно это. Кроме наличия в крепости мортир, никаких неожиданностей. Подозреваете ловушку, господин полковник?

– Не знаю, не знаю. Смотрите, штурмуют вторую стену.

На этот раз отличились руоссийские добровольцы штаб-капитана Крыдлова, они первыми преодолели вторую стену, начав растекаться по ней в обе стороны. Княжеские солдаты генерала Гарича отстали от них минут на пять-шесть.

– Мортиры прекратили огонь, – заметил Алекс, – уже минут десять ни одного нового прилета бомб. Прикажите резерву начать движение, для штурма третьей стены он нам может потребоваться.

– Будет исполнено, господин полковник, – взял под козырек Мартош.

– И отправьте кого-нибудь на поиск осколков этих бомб, надо же нам установить, что это за мортиры, и попробовать найти, где они стоят.

После взятия второго яруса укреплений в штурме наступила пауза. Не успел Алекс похвалить себя за своевременное выдвижение резерва для продолжения штурма укреплений Тактамыдага, как ему горько пришлось пожалеть о своем решении.

– Кавалерия!!!

Конная лава выехала из-за горы. Пока неспешно. «Иррегуляры башибузуки. Тысяч пять, а может и больше, поди, пересчитай их. В тыл штурмующих они не ударят, склон слишком крутой, а вот пройтись по батарее и разгромить лагерь коалиции смогут. Резерв ушел, а в пехотном прикрытии артиллерии всего две роты, да и те толком не окопались. Отозвать резерв назад или рискнуть? Нет, отозвать не успею».

– Мартош, бегом в лагерь, гоните всех, кого встретите, – в прикрытие артиллерии! Я – на батарею.

Штаб-капитан Гараев угрозу заметил своевременно, но на то, чтобы развернуть влево тяжелые гаубицы, требовалось время. К тому же при стрельбе в этом направлении орудия частично перекрывали сектор друг другу.

– Батарея, прицел четыре-тридцать! Огонь!

Конная лава уже начала набирать скорость для решительного удара, с каждой минутой приближаясь все быстрее и быстрее. Командир батареи старался укладывать бомбы непосредственно перед конницей.

Получалось плохо, большая их часть бесследно тонула в этой лаве. Нет, конечно, все они собирали свой урожай жертв с людей и по большей части с лошадей, но остановить или хотя бы замедлить приближение смертельной опасности не могли. Вот сейчас бы сюда шрапнель, тогда лаву османийской кавалерии можно было бы проредить куда лучше, вот только шрапнели для гаубиц не запасено. Не ожидал никто от противника такого подвоха, все рассчитывали на штурм крепости, а для него нужны чугунные бомбы.

Окутались пороховым дымом ряды пехотных рот. Первый ряд стрелял лежа, второй – с колена. Эффект от их стрельбы был даже более явным, промахнуться по такой цели было просто невозможно, но и сотни винтовочных пуль сорокового калибра сдержать напор башибузуков не могли. Дистанция сократилась до тысячи шагов. Алекс открыл клапан кобуры и приказал:

– Переходите на картечь!

– Свою пехоту заденем, господин полковник!

– Картечью огонь!

К чести своей, Гараев более не промедлил ни секунды. По его приказу, вместо бомб заряжающие отправили в казенники гаубиц картечные выстрелы.

– Огонь!

Османийская лава уже начала загибать фланги, когда в самый ее центр хлестнули шесть зарядов картечи, смешав людей и лошадей в единую кучу. Проскочить этот вал из живых и мертвых тел дано было не всем, люди и животные падали, тут же топтали, убивали и калечили друг друга. Вот в это месиво и угодил второй залп, окончательно похоронив надежды Озчелика-паши сорвать штурм Тактамыдага.

Уцелевший правый фланг конницы был с пятисот шагов обстрелян присланным Мартошем подкреплением. После столь скорого и наглядного уничтожения десятков и сотен их товарищей башибузуки не выдержали даже такого огневого воздействия и повернули обратно. Левый их фланг действовал еще менее решительно. Они отступили, едва увидев, как гаубицы разворачивают в их направлении.

Штаб-капитан Гараев рукавом стер со лба выступивший пот.

– С этими башибузуками всегда такая история – в атаку идут, кажется, крепостная стена не остановит, а стоит им кровь пустить, бегут назад еще быстрее. А ведь у них могло бы получиться, не прикажи вы перейти на картечь.

Алекс застегнул клапан кобуры, благо «гранд» доставать не пришлось.

– Мой грех, мне и замаливать. А что там с поддержкой штурма?

– Там все уже закончилось.

Бинокль не требовался, вместо османийского сигнала на флагштоке Тактамыдага трепетал на ветру себрийский флаг. Вновь проявили себя вражеские мортиры. Только в этот раз били они по южному склону горы, кто-то из штурмующих ослушался приказа и на свою беду появился на нем. Незаметно подступили вечерние сумерки, боевые действия затихли, наступило время подведения итогов. Этим и занялся начальник штаба коалиционных сил подполковник Мартош.

– Задача дня по взятию Тактамыдага выполнена полностью. В настоящее время мы контролируем оба укрепленных склона горы, южный находится под огневым воздействием неприятеля. Поэтому появляться там в светлое время суток можно только мелким группам и с большой опаской. Резерв в ходе штурма был введен вовремя, что весьма способствовало успеху штурма третьего яруса османийских укреплений. Как выяснилось из опроса пленных, комендант гарнизона Тактамыдага албай Асланпарчасы погиб при взрыве порохового погреба, потому и сопротивление османийцев было столь вялым, а сигнал о начале штурма поднят с большим опозданием, что позволило избежать больших потерь на этапе выдвижения штурмовых колонн.

– Что с потерями, господин подполковник?

– По моим последним данным, в ходе штурма и отражения контратаки кавалерии убитыми и ранеными выбыло три тысячи двести штыков.

Из этого количества потерь полторы сотни пришлись на свою же картечь при отражении контратаки башибузуков. Заметив, как при последних названных цифрах дернулось лицо Алекса, начальник штаба поспешил подбодрить его:

– Да не корите себя так, у вас просто не было другого выхода. Не отдай вы приказа перейти на картечь, османийцы бы просто вырубили бы и вас, и пехоту.

– Моя ошибка