Дорога от княжеского замка до дома, где размещался комитет «Свободная Себрия», не занимала и пяти минут, но проделать путь пешком означало умалить собственное достоинство, приходилось гонять туда-сюда экипаж. Возле выезда из княжеского дворца крутилось несколько приметных личностей – газетчики, мельком глянувшие на выехавший экипаж и тут же потерявшие к нему интерес, ждали выхода князей. Добравшись до ставших уже привычными стен, Алекс поспешил испортить настроение Мартошу, пребывавшему еще в счастливом неведении относительно своего неожиданного повышения по службе.
– Господин подполковник!
После такого официального обращения угорец вынужден был принять строевую стойку и слушать дальше.
– Поздравляю вас с назначением на должность начальника штаба коалиционных сил! И примите мои искренние соболезнования. Вольно!
Мартош выдохнул и осторожно поинтересовался:
– А кому досталась честь управлять всем этим цирком?
– Мне, – признался Алекс. – Не ожидали? Я тоже, да вот пришлось. К девяти ноль-ноль завтрашнего дня подготовьте ваши соображения по формированию штаба. Управление генерал-квартирмейстера, тыловое и так далее. К квартирмейстеру отберите самых толковых. Возможно, удастся решить за счет князей проблемы саперов и медиков. Ну и артиллерией какой-никакой, я думаю, разживемся. А то три четырехфунтовые пушки на пять тысяч штыков – право, смешно. К этому времени прибудут представители княжеских армий, с ними эти вопросы и обсудим.
– Будет исполнено, господин полковник.
Вид у угорца был не самый довольный.
– А дозволено мне будет задать один вопрос?
– Спрашивайте, Мартош.
– Жалованье мое также возрастет пропорционально увеличившимся обязанностям?
– Понятия не имею. Финансами у нас Гжешко заведует, вот у него и спросите.
Зимой в девять утра в Себрии еще довольно темно. Алекс обругал себя за то, что назначил совещание на столь ранний час, но делать было нечего, все собрались, начинать пришлось при свечах. От князей прибыли три полковника и два генерала. Еще два месяца назад капитан Барти наверняка стушевался бы перед столь высокими чинами. Но за последнее время Алекс уже обвыкся со своим полковничьим званием, а потому начал совещание с того, что выставил за дверь всех адъютантов вновь прибывших.
– И так места мало. Ну что же, господа офицеры и генералы, начнем с подсчета выделенных для операции сил и средств.
Подсчитали. Вышло солидно: девятнадцать тысяч штыков, две с половиной тысячи сабель. По меркам руоссийской армии получилась полнокровная дивизия. По артиллерии точных данных получить не удалось, количество пригодных пушек и наличие снарядов к ним еще нужно было уточнять. Тем не менее у Алекса сложилось мнение, что на полсотни артиллерийских стволов он может рассчитывать. Вероятность успеха в предстоящей операции росла на глазах.
О силах противника доложил подполковник Мартош.
– Войска османийцев, расквартированные в Камском пашалыке, насчитывают около двадцати двух тысяч штыков и десять тысяч сабель. Кроме того, в ходе боевых действий возможен подход резервов противника…
После этих слов в небольшой комнате тут же возник возмущенный гул. Выразителем всеобщего недовольства стал представитель княжества Черноскалия генерал-майор Карлич. Благообразный седой дедушка, по виду годившийся в отцы Мартошу, грозно сверкая золотыми эполетами, начал неприятно скрипучим голосом:
– Военная наука учит нас, что наступление на укрепленные позиции противника можно вести, имея не менее чем трехкратное преимущество. Никак не меньше! В противном случае мы ничего не добьемся, кроме ничем не оправданных потерь!
После этих слов генерал бросил на Алекса уничтожающий взгляд. «Неужели в его возрасте и я буду таким же напыщенным дураком? Нет, уж лучше до такого не дожить».
– В данном же случае, – продолжил скрипеть генерал, – мы даже несколько проигрываем османийцам по пехоте, а в кавалерии аж вчетверо! И это без учета возможности подхода к противнику резервов! Я считаю, что при таком соотношении сил наступление вести невозможно!
Все три полковника речь генерала Карлича поддержали, второй генерал по фамилии Гарич, представлявший Войчетут, продолжил сидеть с мрачным видом и не сказал ничего. Мартош хотел было уже возразить генералу, но Алекс подал ему знак «молчи». Когда все выговорились, он поднялся, обвел взглядом присутствующих и предложил:
– Если других мнений не будет, я предлагаю совещание закрыть, а вам, господа офицеры и генералы, вернуться обратно и доложить их сиятельствам о невозможности воевать, а также предложить коалицию распустить.
В комнате воцарилась полная тишина. Не за тем сюда этих офицеров прислали, чтобы они обратно вернулись с подобными предложениями.
– Предлагаю дослушать господина полковника до конца, – нарушил молчание генерал Гарич. – Полагаю, у него есть на этот случай план, коли он собирался воевать с османийцами куда меньшими силами, чем те, что передаются под его командование сейчас.
– Благодарю вас, господин генерал. План у меня действительно есть.
Краем глаза Алекс заметил, как насторожился Мартош.
– Дайте карту, господин подполковник. Общая диспозиция такая. Из десяти тысяч сабель османийской кавалерии девять десятых – иррегуляры-башибузуки. В укреплениях они сидеть не будут, а в поле горазды резать только мирных обывателей. Тем не менее обозы наши они могут пощипать, поэтому часть сил нам придется отвлечь для их охраны.
Полковник сделал небольшую паузу, чтобы проверить реакцию слушателей. Еще полны скептицизма, хотя кое-кто уже выглядит заинтересованным.
– Что касается двадцати двух тысяч штыков османийской пехоты, то шесть тысяч из них – третьеочередной редиф. Эти могут нести гарнизонную службу в тылу. В крайнем случае их поставят защищать укрепления. В поле их не выведут, я бы точно не рискнул.
Еще одна короткая пауза для проверки реакции. Оживились господа офицеры.
– Даже с учетом слов господина полковника, – опять влез генерал Карлич, – наши силы всего лишь уравниваются. Я не вижу, где наше превосходство?
«Очки купи». Алекс с трудом удержался от того, чтобы произнести едкий совет вслух. Выдохнул и продолжил:
– Наше превосходство в том, что мы собираемся наступать! Озчелик-паша не может полностью сосредоточить все свои силы в Каме, тем самым оголив крешовское направление. Мы же можем сосредоточиться исключительно на Каме.
– Решили бить по шверпункту, господин полковник, – констатировал Гарич, – что же, вполне
