В Боград прибыли аккурат к полудню. Во дворец их, естественно, не пустили. Стоявший у ворот часовой вызвал начальника караула. Им оказался уже немолодой офицер, судя по количеству звездочек на погонах, в чине капитана.
– Кто такой?
– Полковник Барти к князю Боградскому!
Взгляд начкара прошелся по лишенной погон пехотной шинели, задержался на медном себрийском кресте, прикрепленном к кепи. Он уже начал открывать рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал.
– Ожидайте здесь.
Ожидание затянулось надолго. Прошло не меньше получаса, прежде чем из-за забора послышались шаги. Вместе с начальником караула за ворота вышел носатый мужчина в некогда шикарном, щедро расшитом золотом мундире. Здешний то ли дворецкий, то ли мажордом. Наиболее выдающаяся часть его лица имела непередаваемый сизый оттенок, указывающий на неумеренную страсть к веселящим напиткам.
– Следуйте за мной, господин…
– Полковник, – подсказал Алекс.
– Полковник, – бесстрастно повторил сизоносый носитель раззолоченного мундира.
Голос у него был на редкость скрипучий и противный. Первым в ворота с важным видом прошествовал придворный, за ним – Алекс. Дежурный офицер, часовой и Драган с лошадьми остались снаружи.
К удивлению Алекса, сизоносый хрен в мундире повел его не во дворец, а сразу за воротами свернул на парковую дорожку. Еще минута, и взору полковника Барти предстала закрытая и застекленная беседка с двумя сидящими в ней женщинами. Одна – сухопарая седая себрийка лет шестидесяти. Во второй офицер с изумлением узнал потемневшую под здешним солнцем и подурневшую лицом великую княжну Мари. Широкое платье и сидячая поза не могли скрыть положения молодой женщины – она находилась на последнем месяце беременности.
Хрен в мундире торжественно провозгласил:
– Владетельная княгиня Боградская!
Пришлось кланяться, придерживая саблю. Разгибаясь, Алекс попытался понять реакцию княгини на свое появление.
– Полковник Барти!
Обе женщины едва заметно склонили головы. Взмахом руки княгиня отпустила сизоносого, тот не замедлил исчезнуть из поля зрения. После традиционного приветствия княгиня повернулась к своей компаньонке.
– Принесите мне скамеечку для ног.
Пожилая дама бросила на офицера неприязненно-подозрительный взгляд и попыталась что-то возразить, но княгиня отмела все возражения, буквально заткнув той рот.
– Мне нужно повторить?
Не посмев спорить дальше, себрийка оставила их наедине, напоследок попытавшись испепелить Алекса взглядом. Убедившись, что придворная дама отошла на достаточное расстояние, Мари поинтересовалась:
– Явился, чтобы сдержать свое обещание?
– Какое обещание, ваша светлость?
Глаза княгини на мгновение полыхнули огнем, таких ошибок женщины не прощают.
– Подойди ближе, Алекс.
Обманутый мягким тоном, офицер неосторожно приблизился на расстояние вытянутой руки и тут же получил звонкую оплеуху.
– За что?!
– Он еще спрашивает! А по чьей милости я сижу здесь с этим дурацким пузом?
– Но ваша…
– И прекрати мне выкать, после того что между нами было!
– Но это было только один раз, – смутился Алекс.
– Два раза ночью и еще один утром, – напомнила княгиня. – Потом ты трусливо сбежал, а меня спешно выдали замуж и сослали сюда! Из-за тебя, между прочим!
Можно было возразить, что такой исход ее судьбы при всех раскладах был неизбежным, а их небольшая интрижка всего лишь немного ускорила его. Но возражать обиженной женщине в данной ситуации было бесполезно, пришлось извиняться. Через слово, спотыкаясь, он принялся оправдываться, ссылаясь на указание императора немедленно выехать в действующую армию в свите наследника.
– Оставь свои жалкие оправдания, Алекс, у нас мало времени. Скажи лучше, что нужно от моего мужа полковнику Барти?
– Ну, у меня к нему конфиденциальное дело. Где я могу его найти?
– На вилле «Орлиное гнездо». Верст двадцать отсюда. Он там третий день со своими дружками пьет вонючий самогон и пользует шлюх, которых по какому-то недоразумению называют моими фрейлинами. С тех пор, как он меня обрюхатил, я его не интересую!
Алексу стало искренне жаль эту несчастную молодую женщину, попавшую в такое незавидное положение силою непреодолимых обстоятельств. Но чем он мог ей помочь? К тому же у него было важное и не терпящее отлагательств дело.
– Кто-нибудь может проводить меня на эту виллу?
– Бесполезно, князь уже наверняка в невменяемом состоянии.
– И когда он из него выйдет?
– Обычно это длится от одной недели до двух. Может, все-таки изложите свое дело мне? Постараюсь помочь тебе по старой памяти.
Решив, что хуже уже не будет, Алекс рассказал княгине о потребностях армии «Свободной Себрии» в продовольствии.
– Хотел договориться с вашим мужем о поставках продовольствия.
Лицо княгини исказила гримаса презрения.
– Мой муж – трус и подлец! С ним бесполезно о чем-либо договариваться, он вам наобещает кучу всего, но ничего не сделает, а если ваши враги предложат ему на пятак больше – продаст вас не задумываясь. Не вздумайте иметь с ним каких-либо дел!
Даже если сделать поправку, что эти слова произнесены обиженной на мужа женой, хорошего все равно мало, положение становилось тупиковым.
– И что же мне делать?
– Лично я ничем не могу тебе помочь. Меня держат здесь в четырех стенах и ни к каким делам не подпускают…
В это время вернулась пожилая себрийка со скамейкой для ног.
– Благодарю вас! И принесите мне письменные принадлежности.
Придворная дама взглядом размазала Алекса по полу беседки, но ушла молча.
– Я напишу рекомендательное письмо нашему представителю в княжестве. Мне он отказать не посмеет, поскольку поставлен в том числе и за мной приглядывать, поэтому мои жалобы в МИД повредят его карьере.
– А…
– Он здесь довольно долго и успел обрасти связями. Думаю, он тебе поможет.
