Я повернулся, собираясь уйти, но Самомото остановил меня:

– Мы хотим кое-что подарить вам. Ну. Сувенир, что ли… На память.

Дверца сейфа скрипнула, и в руках профессора появились мешочек и трубка.

– Делом вы занимаетесь очень опасным, так что опасности вам наш подарок не прибавит.

– А пригодиться может.

Обменявшись рукопожатиями с хозяевами, мы выскочил в коридор. Промедление грозило смертью – наверняка дом уже окружили.

– Зорбич и Пуго – в кухню. Следить за двором, ждать нас. Чери, за мной.

Грохоча по ступенькам, мы бросились на крышу, к Зунде. На чердаке я кивнул Чери на окно:

– Глянь сверху…

А сам выскочил на крышу.

Зунду я увидел сразу. Тот лежал лицом вниз, упираясь ногами в загнутый верхний край крыши. Никто и ничем ему уже помочь не мог. Из затылка товарища торчала тонкая металлическая стрелка в пластиковом оперении.

– Гады… – вполголоса пробормотал я, выпрямляясь.

Словно ответ на мою ругань, из темноты меня что-то толкнуло в грудь. Ноги сами вынесли меня за трубу, а палец надавил на спуск, но автомат молчал. Не отрывая взгляда от темных крон, я попытался передернуть затвор, но тот не сдвинулся с места. Пальцы быстро нашли лишнее – маленькую металлическую стрелку, точно такую же, как я видел в затылке Зунды.

Впереди грохнуло, словно кто-то прыгнул на крышу.

– Эй, без глупостей, – раздался голос, – стой, где стоишь, и не пытайся высовываться.

Автомат лежал рядом. Следовало только сделать два шага и поднять его, но сделать это было невозможно. Это обернулось бы не только верной смертью для меня, но и верным проигрышем для дела. За моей спиной оставались открытый чердачный люк и Чери, но до них еще нужно было добраться. Враги сумели подготовиться к захвату, и наверняка с деревьев простреливалась вся крыша, кроме, возможно, мертвой зоны за трубой, хотя и это не наверняка. Врагам нужны языки, и я подходил на эту роль больше других.

«Гранату бы, – мелькнула мысль, – или морковку…»

И тут же я вспомнил о мешке с горохом. Быстро, но не суетясь, я отобрал пять горошин. Первую пустил так, чтобы та упала сверху на деревья. В тот момент, когда взрыв разбросал ветки большого клена, я высунулся и еще одной горошиной свалил подходившего ко мне гвардейца. Три остальные я выпустил по росшим рядом деревьям – мало ли кто там мог прятаться? В поднявшемся грохоте мне удалось подхватить автомат мертвеца и нырнуть на чердак.

– Отходим.

Мы ссыпались вниз, в кухню, встали. К лунному свету теперь примешивался неровный свет пляшущего пламени – горели деревья.

– Что с Зундой?

– Мертв.

В окно кухни светили звезды. Мы стояли от него по обе стороны, сторожась случайных пуль. С момента нападения прошло не более пяти минут, и азарт нападавших не давал им возможности остановиться – то там, то сям на участке вспыхивала стрельба. Иногда выстрелы заглушались грохотом гранат или овощей. Один раз бабахнуло так, что стекла зазвенели.

– С вишней перестреливаются… – прокомментировал Чери. – Или со смородиной…

– Нет. С кабачками дерутся, – возразил ему Зорбич. – Как бы нас ответным огнем не задело.

– Как это? – не понял Чери.

– Семечками, – пояснил старый боец с социальной несправедливостью.

Пуго остался серьезным.

– А это не профессора ли отбиваются? Или… Гекча?

В его словах жила надежда, которой у меня уже не было. Вместо ответа, я прыгнул из окна. Что я мог ответить? Умом все понимали, что Гекча мертв, но как хотелось, чтобы ум ошибся! Только что желать несбыточного – против этого было все: и гвардейцы, и профессорские яблоки… Только это ничего не решало. Даже если существовала ничтожно малая вероятность того, что тот жив, мы должны были убедиться либо в том, либо в другом.

Перебежками от дерева к дереву мы двинулись вглубь сада, ориентируясь по белой в темноте дорожке. В темноте звучали крики нападавших, мелькали узкие лучи света. Пока нас спасали два обстоятельства: то, что овощи взрывались, если в них попадали шальные пули, и то, что в первую очередь нападавшие занялись домом.

Когда впереди замаячили побеленные стволы яблонь, я скомандовал:

– Осторожно. Смотреть под ноги.

Ориентируясь по выброшенным взрывом комьям земли, мы довольно быстро отыскали три обезображенных взрывом тела. Зорбич наклонился пощупать артерию на горле, хотя и так все было ясно.

Вытирая руку об одежду, спокойно сказал:

– Сделал все, все, что мог.

– Сделал, что должен, – поправил его Чери.

Подняв вверх ствол и поставив оружие на предохранитель, я нажал на спусковой крючок, отдавая последние беззвучные почести погибшему товарищу. Боек щелкнул, отсекая прошлое от настоящего.

Теперь – отход. Большей глупости, чем напрямую прорываться через оцепление, не придумаешь… Шанс на жизнь давал только незаметный и бесшумный уход. Исчезновение… Опасность, напоминавшая о себе взрывами, стала лучшей точилкой для мозгов. Через несколько секунд мы нашли выход!

– Горох у нас есть? – спросил Зорбич.

– Немного.

– Тогда – идея…

Идея оказалась простой, даже примитивной, но имела все шансы на реализацию.

– Шумим в одном месте, а сами тихонько просачиваемся в другом. Вопросы?

Пуго проворчал:

– Примитив. Никакого блеска. Наши планы становятся все проще и проще.

Но поскольку ничего лучше никто не предложил, то приняли к исполнению этот примитив. Приготовив трубку, я заработал минометом сверхмалого калибра. В поднявшемся грохоте товарищи бросились назад и влево… Спустя минуту за ними припустил и я сам. В ночном воздухе терпко пахло набирающим силу тротилом. Сладковатый запах взрывчатки перемежался горькой пороховой гарью, вызывая желание натянуть противогаз.

Мы добежали до кустов. Самый большой из них жадно растопырил по сторонам ветки так, словно кого-то дожидался. Я вспомнил рассказы профессоров и осторожно обошел его – черт его знает, может, это куст, а может, и скотобойня. За кустом из земли торчали металлические прутья.

– Ограда, – объяснил очевидное Пуго.

Я прислонился спиной к железу, подставив руки Пуго, тот, забравшись на мои плечи, тоже прислонился спиной к прутьям. Быстро и ловко, несмотря на хромоту, Зорбич влез по нас на забор и спустился вниз. Следом за ним перебрался Чери, потом – Пуго. Они просунули руки сквозь прутья, помогая мне вылезти наружу.

За нашими спинами продолжало грохотать, но это был уже не наш бой – Президентская Гвардия разбирались с овощами и фруктами и между собой.

Вскоре мы вышли к железной дороге, и первый же товарняк унес нас от опасного места. Марш по ночному лесу мне не запомнился. Я точно знал, что он был, иначе как бы мы оказались около железной дороги, но в памяти не сохранилось ни единой подробности.

«Молодцы программисты, – подумал я. – Нашли интересный ход, чтобы у игрока логика не стала противоречить здравому смыслу. Видишь, что было, но как было – не помнишь… Так ведь можно хоть на Марс летать. В корабль сел и тут же вышел на Марсе.