Однажды им повезло, и они ночевали в оазисе, таком маленьком, что обойти его можно было меньше чем за десять минут. Пальмы росли вокруг миниатюрного, почти пересохшего пруда с мутной, совершенно непривлекательной водой, без всякого намека на живность, но туаре пили ее жадно, подходя к берегу несколько раз, довольно курлыкая и надувая алые пузыри в горловых мешках.
Из-за тяжелого климата путешествие оказалось непростым, край вокруг простирался дикий и суровый, но именно здесь им было безопаснее, чем где-либо еще. Шерон не сомневалась, что обыскивают не только Эльват, за ними отправили погоню по всем трактам, предупредив соседние города, опорные крепости и пограничные посты. Именно поэтому сойка выбрала такое направление и подобных спутников.
Контрабандисты выглядели точно богатые торговцы, и манеры у них были соответствующие. На душегубов они ничуть не походили, но указывающая сомневалась, что люди, промышлявшие незаконной торговлей, согласились бы взять с собой любого, кто к ним обратится.
Но их взяли. И не задавали никаких вопросов, кормили, делились водой и не лезли в шатер, который им выделили. В большинстве ситуаций все, начиная от мальчишек, ухаживающих за туаре, и заканчивая охранниками каравана, порой уезжающими во время переходов далеко вперед, троих женщин «не замечали». Они были «как бы» «грузом», которого нет.
Лишь глава каравана, почтенная Ай Шуль, иногда приходила сказать им новости о том, сколько до следующей стоянки и как себя вести на той или иной остановке.
Шерон подозревала, что в их путешествии не обошлось без старых связей Лавиани. Все-таки когда-то она принадлежала Ночному Клану и смогла договориться. Возможно… даже довольно дипломатично, а не как всегда, угрозами, силой и ножом. Хотя, как помнила девушка, ее добрая знакомая была не из тех, кто любит оплачивать чужие услуги.
Следует отметить, что сойка хорошо подготовилась к их бегству. Собрала нужные вещи, договорилась с нужными людьми, которые привезли их в место, куда через несколько дней пришел караван, сделала так, чтобы Бланка Эрбет ни в чем не нуждалась в пути.
Слепая все так же сутками хранила молчание, отвечая односложно и часто презрительно, редко выбираясь наружу и показывая им, чтобы ее оставили в покое. Она была недовольна тем, что пришлось оставить Эльват, променять комфорт на очередное путешествие, выводящее ее из себя не меньше, чем путь от лесов эйвов через весь юг материка в столицу Карифа.
Сойка же обычно пропадала где-то во главе каравана, быстро найдя общий язык с Ай Шуль, либо проводила время на крыше навеса туаре, вслушиваясь в ночь и держа под рукой короткий роговой лук кочевников и полный колчан с тяжелыми, красноперыми стрелами. Она все еще ждала, что их могут найти, какой-нибудь летучий отряд разведчиков, отправленных герцогом.
Шерон заснула под мерный шаг животного, ее не смущало, что люлька раскачивается, а где-то в пустыне воют дикие звери, невесть как выживающие во время дневного зноя… И проснулась под гортанные крики туаре. На этот раз они остановились гораздо раньше, солнце едва успело окрасить небо в цвет оперения щура, маленькой птички-вьюрка, живущей в лесах Летоса. Стоило ярко-розовой полосе подняться над горами, как караван свернул севернее и оказался в довольно узком каньоне, с отвесными стенами, нависающими над камнями, на которых рос скудный колючий кустарник.
Погонщики, орудуя копьями, заставили туаре опуститься на брюхо, позволяя пассажирам слезть с огромных животных по веревочным лестницам.
Тут была вода. Из какой-то щели, с высоты, лилась тонкая струйка, падающая в мелкий бассейн, обложенный плоскими камнями, через край которого она вытекала, чтобы почти сразу потеряться в мелком песке и скудных колючках, столь острых, что приходилось внимательно ставить ноги, чтобы не ободрать щиколотки.
Здесь, благодаря тени, было и прохладно, и комфортно. Шерон видела следы старых кострищ — стоянкой пользовались раньше, и не раз. Оказавшись на земле, девушка размяла ноги. Контрабандисты уже обустраивали лагерь, погонщики стреноживали животных, насыпали им из мешков бозаганаг, крупные красные дикие бобы, вперемешку с отборным зерном и вяленым говяжьим мясом. Мальчишки вытирали влажную, свалявшуюся за ночь шерсть, и Шерон знала, что как только караван пополнит запасы воды, а туаре поедят, то животных начнут поить и будут продолжать это весь световой день.
Она прошла мимо ставящих шатры работников, спросив у одного из охранников, кивнув в глубину каньона:
— Там безопасно?
Тот, снимая пропотевший стеганый халат, задумался на мгновение:
— Кругом опасно, госпожа. Людей нет, если вы об этом. Чудовищ тоже. Но скорпионы и змеи встречаются везде. А иногда сверху падают камни. Лучше оставайтесь в лагере.
Она не послушала и направилась прочь по высохшему каменистому жерлу ручья, мимо мелких ярко-голубых цветов и старых птичьих гнезд, свалившихся с алых стен.
Ушла недалеко, найдя сразу за поворотом низкое, корявое, многоствольное дерево дикой алыэ, без желтых плодов, со слабой листвой и растрескавшейся грубой корой, на которой слюдяными потоками застыла прозрачная смола. Помня о змеях, она внимательно осмотрела землю, затем осторожно села, желая побыть в тишине, подальше от шума и гомона лагеря и как можно дальше от вещи, что они украли из дворца герцога.
Здесь ее и нашла Лавиани.
Сойка, загорелая больше обычного, с повязанным вокруг головы карифским платком, точно разбойница, о которых девушка читала в детских сказках. Лук висел у нее за спиной, в деревянном футляре, на шее сверкала плоская золотая цепочка, которую она выиграла в кости несколько дней назад, а под мышкой женщина держала довольно объемный предмет, завернутый в темную ткань. Серебряный браслет, который Лавиани теперь носила вместо Шерон, отсутствовал. Видно, оставила в шатре, с Бланкой, «охранявшей» их вещи.
— Может, перестанешь дуться и мы наконец-то серьезно поговорим?
— Я не дулась. Я злилась. Это немного разные вещи, Лавиани. В последнее время, когда я злюсь, могут происходить события, не всегда зависящие от моей воли, особенно если рядом браслет настоящей тзамас.
