Глава каравана негромко свистнула, и из-за пальм появилось трое стрелков, с натянутыми короткими луками кочевников.
— Госпожа Ай Шуль. — Лавиани опустила свое оружие так, чтобы стрела смотрела в землю, и отвесила легкий поклон. — Мои искренние извинения в том, что на миг сочла вас недальновидной.
— Возвращайтесь в лагерь по-хорошему.
Лавиани вздохнула и покачала головой.
— Все же вы не понимаете…
— Не убивай, — произнес напряженный голос Шерон у нее за спиной.
Вторая за несколько дней бабочка исчезла с плеча сойки, и она за одно мгновение отправила шесть стрел. Всем шестерым всадила стрелы в бедра, так, чтобы те прошли мимо нервных узлов и крупных артерий, а затем, не желая рисковать, оказалась рядом со стрелками, перерезав тетивы на их луках.
Успела вернуться назад как раз в тот момент, когда они с воплями попадали на камни, оставив ошарашенную госпожу Ай Шуль в одиночестве.
А после случилось сразу две вещи. В пяти сотнях ярдах от них появилась четверка всадников на взмыленных лошадях, а мимо Шерон пронеслось насекомое и это заинтересовало ее куда сильнее, чем копья летучей кавалерии герцога.
Насекомое оказалось саранчой.
Указывающая посмотрела туда, откуда оно прилетело. Из-за каменистых плоских холмов, поглощая свет, медленно и неотвратимо, точно океанская волна, ползла охряно-коричневая стена песка.
Ирифи пришел в пустыню.
Самыми ценными вещами в отряде Ярела, капитана первой роты «Серых клинков» Небесного дворца Эльвата были: огромная корзина, доверху заполненная крупной солью, и такой же по размеру кувшин, залитый терпким эльганским медом. Их лично вручила ему госпожа Кария, передавая «подарок» от имени его светлости.
Это случилось, когда стража, что стояла на Бирюзовых воротах, перестала кричать. Когда, после того как их ослепили, ибо не нужны глаза тем, кто так легко впускает и выпускает из дворца чужаков. Залили раны расплавленной серой, рубили, рвали их плоть, а затем, после двух часов пыток, разорвали четырьмя туаре, надрезав казненным сухожилия на ногах и руках. Кроме стражников наказали еще много людей, включая служанок, что видели странную беловолосую женщину, но не сообщили об этом, как должно.
Герцог лично наблюдал за казнями, и никто не удостоился милости быть задушенным бирюзовым шнурком.
— В корзине ты привезешь голову той, что убила любезного нашему сердцу Бати. А кувшин на тот случай, если Шерон откажется вернуться. Тогда и ее голова нужна моему повелителю, — приказала Кария.
— И не появляйся без них, — предупредила госпожа Яс, откусывая от миндальной пастилки.
Это указание было излишним. Он знал, что не сможет въехать в ворота Небесного дворца, не выполнив волю герцога.
Ярел пообещал исполнить приказ, но собирался нарушить его. Шерон живой в Эльват не вернется. Даже если она будет ползать на коленях, целуя его сапоги, Ярел обязан ее убить.
Когда-то старая женщина, в чьи волосы оказались вплетены сотни монеток стран, о которых давно никто не помнит, предсказала Ярелу, что он умрет от руки чужестранки. Той, что видит иное, страшное для любого человека, и за кем идут чудовища.
Та женщина была мудра и никогда не ошибалась в словах, что наговаривали ей духи. И поэтому, когда Ярел увидел Шерон, он понял, о ком шла речь. Перед ним было чудовище, что способно тревожить мертвых. Летос — страна варваров и дикарей, людей, пожирающих собственных детей во время долгих зим, убивающих соседей в ночь, когда солнце вопреки воле Шестерых не уходит за горизонт. Варваров, не умеющих читать, не знающих мытья и бегающих по улицам обнаженными. Так говорили знающие люди, и Ярел склонен был им верить. Она оставалась жива лишь по прихоти герцога, что забавлялся новым приобретением для своего странного зверинца.
Встреть Ярел Шерон сам, он бы без колебаний снес ей голову мечом, ничуть не жалея об этом. Но ему пришлось лишь арестовать ее, а после, после быть вежливым, как хотел того Бати.
Наимудрейший. Осторожнейший. Сколопендра Эльвата, контролировавший жизнь целой страны, подчинявшийся лишь воле его светлости, способный в одиночку справиться с десятком опытных бойцов. Он умер в зубах твари с Летоса, здорово посмеявшейся над ним, обглодавшей его череп.
Дурацкая смерть. Хуже нельзя и пожелать. И герцог гневался. За то, что Бати умер, за то, что не предусмотрел, за то, что женщина, выродок человечества, нарушила слово и сбежала из гостеприимного дворца, выставив Азима Эш-Тали глупцом. Плюнула ему в протянутую ладонь, и теперь Ближайшие, Достойные и Уважаемые могли задуматься, так ли влиятелен их Повелитель, Опора трона и Надежда на будущее, раз не в состоянии удержать даже слабую женщину? Которая еще и украла у него.
Ярел перетряхнул весь город и не стеснялся в способах получать ответы. Он отправил гонцов во всех направлениях, сулил золото и пытки, наблюдал и ждал. Терпеливо ждал, пока не проверил каждый слух, каждую догадку, пока советники и мудрейшие мужи не сложили вместе все факты и не поняли, как беглянки смогли покинуть Эльват.
И только тогда Ярел выступил, собрав всю свою роту, сто верных бойцов, и еще столько же люда, что помогли бы им перейти дикие земли: караванщиков, погонщиков, слуг и следопытов. Они шли по старым следам, но с каждым днем нагоняли беглецов, и наконец Шестеро свели их дороги.
Сейчас Ярел стоял вместе с двумя лейтенантами возле ворот даирата и слушал перепуганную госпожу Ай Шуль, что рассказывала о женщинах, скрывшихся в городе мертвых.
— Кто из них сделал это? — спросил он, кивнув на тела воинов, лучших всадников отряда, лежавших на земле, пронзенных стрелами.
— Госпожа Кларисса. — Она обернулась, глядя на ползущий вал желтой пыли, уже заставивший потускнеть солнце. — Но если почтенный господин позволит сказать, то примите совет от женщины, что ходит через эти места уже двадцать пять лет. Надвигается буря, я не видела таких здесь, да еще в это время года. Лучше вам переждать с караваном, даират большой, людям будет тяжело, да и не найдете вы врагов его светлости. Они не смогут скрываться там вечно, а выход один. Когда закончится вода, преступницы
